Свирь

Тысячу лет назад реки были единственными дорогами в бесконечном мире непроходимых лесов. По ним, по Свири, Паше, Ояти, Сяси, сюда, на границу Севера, пришли народы славянского корня: словене ильменские и кривичи. Теми же путями распространялась государственная власть: разбой варяжских конунгов, собратьев Рюрика и Трувора, в X-XI веках сменился постоянным державным гнетом киевско-новгородских князей. Гнездами их администрации стали укрепления-погосты; после Крещения Руси они же сделались и центрами церковного просвещения. Поэтому древние храмы Русского Севера, как прибрежные растения, возносят свои вершины по берегам рек, как бы из плодоносного единства земли и воды.

...Свирь. Суровая река. Места здесь безлюдные. Возле деревни Горка река широка, и волны на ней нешуточные. Способ переправиться один — встать на берегу и кричать через реку, пока не услышат на том берегу, пока не отплывет оттуда лодка. На лодчонке, до края загруженной рюкзаками и людьми, гребли мы поперек Свири, как настоящие варяги. За изгибом воды чувствовалось холодное спокойствие Ладожского озера.

А потом шли от Александро-Свирского монастыря к Важинскому погосту лесами и болотами. В первый день попали под ливень, озаряемый тройной радугой; на второй день сбились с пути в лесу. Тут лес настоящий, дикий, карельский, северный. Дороги, проложенные в нем зэками в период строительства Нижнесвирской ГЭС, так заросли кустарником, что местами сквозь него не продраться. Полосы болот, перерезающие путь, заставляют идти, проваливаясь порой выше колена в черную воду. Иногда попадаются и настоящие топи, такие, что двухметровым шестом не достать дна. Заблудиться, пропасть в этом первобытном лесу ничего не стоит. Огромные еловые стволы, просветы топей, мясистые папоротники, и со всех сторон ровный, удручающе-безнадежный комариный гул.

На третий день мы очутились на острове неподалеку от устья речки Мандроги. Мы и не знали, что это остров: речники высадили нас на высокий каменистый берег, поросший стройными соснами и темными елями. Весь он был перерыт траншеями Второй мировой и усыпан каменными жальниками. Только обойдя вокруг, мы выяснили, что берег этот соединен с Большой землей единственной узкой и совершенно заболоченной перемычкой. По острову водила нас неведомая сила: пересекли его насквозь за пять минут, но обратно кружили больше часа. А потом ударил град — градины размером с голубиное яйцо. И снова выглянуло солнце, и встала радуга. По болотному перешейку, проваливаясь в торфяную жидкость выше пояса, выбрались на твердую землю и там еще несколько часов плутали по дремучему лесу, пока не вышли на рыбачью тропу.

Тропа приводит к старинной деревне Мандроги. Неподалеку от нее, в живописной излучине Свири, — пристань, к которой причаливают многопалубные белые теплоходы.

Здесь построены причудливые деревянные гостевые дома, здесь можно кататься на лодках и ловить рыбу. Здесь можно жить в комфортабельных номерах, наслаждаться дорогим рестораном и лепить горшки под руководством опытного мастера-горшечника. Такая вот новая жизнь приходит на берега Свири.