Войны на крайнем Севере
О том, как испанцы воевали с коренными жителями Америки, знают многие. А вот о том, как на территории современной России центральные власти подчиняли себе коренные народы Сибири, Крайнего Севера и Дальнего Востока, известно куда меньше. Между тем и тут без войн не обошлось...
Причем воевали представители северных народностей, прежде всего между собой. Например, чукчи свои набеги направляли главным образом против коряков. А еще раньше выступали против юкагиров, которые таким образом, в конце концов, были почти полностью уничтожены.
Главная цель военных действий — элементарный грабеж, угон оленей. Нападения на яранги противника начинали обычно перед тем, как люди собирались вставать, когда сон особенно сладок. Можно было бы сказать, что это происходило на рассвете. Но какой рассвет в полярную ночь?..
В общем, из темноты внезапно появлялись налетчики на своих нартах. Обязанности между ними были четко распределены. Одни набрасывали арканы на яранги и чумы, заваливая их и выдергивая стойки. Другие в это время колют копьями в полог яранги. Третьи тем временем расправляются с пастухами, делят оленье стадо на части и угоняют его. Случайно оставшимся в живых оставалось лишь горевать да подсчитывать убытки...
Ради того же грабежа оседлые чукчи совершали дальние набеги на своих байдарах даже в Америку. Напав на стойбище, обычно всех местных мужчин убивали, а женщин и детей забирали в плен, а потом продавали соседям в качестве рабов.
Как отмечают историки, чукчи были умелыми и энергичными воинами, грозой арктического побережья. Берингов пролив, отделяющий побережье Азии от Америки, как уже говорилось, был недостаточно широк, чтобы стать преградой для морских зверобоев. В больших байдарах, кожаные борта которых не боялись столкновения с ледяными полями, чукчи пересекали студеные воды пролива ради грабежа и торга. Память об эскимосо-чукотских войнах крепко сохранилась в преданиях обоих народов.
Если налет по каким-то причинам не удавался, начиналась меновая торговля. Моржовые кожи обменивались на редкую среди эскимосов деревянную утварь, мех и тюлений жир. Но при этом обе стороны всегда держались настороже. Иначе обмен мог быстро превратиться в вооруженное столкновение. Любое недоразумение вело к кровопролитию. Поэтому довольно часто обмен проходил в виде «немого торга». Одна сторона оставляла свои товары в определенном месте побережья и отходила. Представители другой стороны клали напротив нужной им вещи свои и тоже отходили. Иногда, прежде чем удавалось достичь обмена, приходилось делать несколько заходов.
В иных случаях, когда война становилась затяжной и бесперспективной для обеих сторон, заключалось перемирие. Мирный договор скрепляли присягой солнцу и возмещением материального ущерба.
Чукотско-корякские войны, окончившиеся лишь в 70-х годах XVIII века, отличались особой жестокостью. Каждое племя находилось в состоянии потенциальной вражды друг к другу. Воевали опять-таки из-за оленей. Чукчи, не имевшие таких больших оленьих стад, как у коряков, прилагали все усилия, чтобы стать хозяевами главного богатства тундры. За пятьдесят лет войны, с 1725 по 1775 год, им удалось отбить у коряков 240 тысяч голов оленей. В итоге многим корякам, обедневшим в войнах с чукчами, пришлось заняться охотой и рыбной ловлей.
Чукчи редко проигрывали. Их желание иметь стада подкреплялось воинским умением и неистощимой энергией. Отряд корякских воинов численностью 50 человек зачастую не решался оказать сопротивление отряду чукчей в 20 бойцов. Собираясь на большие военные операции, чукчи могли выставить 200—300 обученных и отважных воинов. Самые большие ополчения, которые выставлялись против русских, насчитывали порою около 3000 человек. Первые русские путешественники отмечали, что в бой чукчи шли под грохот бубнов, на которые была натянута человеческая кожа.
Понятное дело и воевали отнюдь не голыми руками. Собираясь в набег, чукчи брали с собой основное оружие дальнего боя — композитный лук, изготовленный из двух пород дерева — березы и лиственницы. Наконечники стрел изготавливались из кости, клыка и камня. Порой их смазывали растительным ядом. В тундре растет неказистый лютик, корень которого вполне годился для изготовления смертоносного зелья. При попадании стрелы в человека даже легкая рана вскоре опухала, и через несколько дней человек умирал.
На тетиву шли нарезанные из тюленьей кожи ремни или сухожилия. Колчан со стрелами чукчи носили, как ранец, за спиной. Кроме лука со стрелами воины обычно имели при себе копья и ножи.
Защитить тело воина в бою должен был панцирь из моржовой кожи. Ровными полосами моржовая кожа опоясывала воина — нижний ряд нашивался на верхний. Панцирь расходился книзу широким раструбом, грудь прикрывала пластина из кожи сивуча.
Имелся у воина и щит, обычно отброшенный за спину. Причем спинная часть щита, состоявшая из широкой доски, обтянутой кожей, возвышалась над головой воина. Боковые же «крылья» легко складывались на сгибах, закрывая в нужный момент грудь и лицо. Чтобы приводить их в движение, на крыльях были петли.
Требовалось время и постоянные тренировки, чтобы освоиться с таким снаряжением. Кроме того, ленточный панцирь, который чукчи называли «мэргэв», был все-гаки тяжел и неудобен. Поэтому многие воины предпочитали обходиться без него, уповая на свою ловкость и быстроту движений.
Быстрота и натиск — такова была основа чукотской стратегии и тактики. Набеги производились на легких маневренных нартах, в упряжки которых ставили самых быстрых, молодых оленей.
Впрочем, при необходимости нарты применялись и как незаменимое оборонительное сооружение. Их ставили вертикально по кругу, связывая между собой накрепко ремнями. Сверху на них набрасывали моржовые кожи, закрепляя их ремнями. Таким образом, в считаные минуты сооружалась крепости, откуда лучники вели обстрел нападавших.
Оседло живущие на берегу моря зверобои также имели возможность подойти к строительству защитных сооружений основательно. В годы войны они строили стационарные крепости на скалистом мысу или островках, окружая их каменным валом, поверху огораживая деревянным частоколом.
Подобный форт становился неприступным, после того как чукчи прибегали к помощи своего местного союзника — мороза. Облитые водой скаты тут же покрывались ледяной коркой. И взобраться наверх по льду было весьма затруднительным делом. Да еще под обстрелом противника...
После победы над врагом чукчи татуировали свое тело. Как правило, победитель ставил себе точку на правом запястье. Со временем у опытных воинов такие точки сливались в сплошную линию, идущую от запястья по направлению к локтю. Такой вот показатель боевого счета побежденным врагам.
При этом чукчи довольно редко применяли по отношению к пленным пытки. Разве что им в руки попадал военачальник или знаменитый воин — тому приходилось туго.
Как пишет в своей монографии «Военное дело чукчей» А. К. Нефедкин, победить и спасти жизнь не только свою, но и всей родовой группы — эта задача была по плечу только смелым, тренированным воинам. Сама жизнь приучала действовать в экстремальной обстановке. Любимой игрушкой чукотских детей был лук, а высшей оценкой мастерства лучника — когда выпущенная им стрела расщепляла воткнутый в землю прутик.
Насколько серьезно подходили к подготовке воина, говорит метод, который практиковали коряки и чукчи для вырабатывания у детей реакции на внезапную опасность. К ребенку подкрадывались и прикасались к нему острым или раскаленным предметом. В результате добивались того, что мальчик или девочка от малейшего шороха или прикосновения мгновенно отскакивали в сторону и убегали со всех ног.
Обучение будущих воинов заканчивалось тем, что отец отправлял сына с каким-нибудь заданием, а сам крался следом. Выждав удобный момент, он выпускал из лука стрелу, целясь в сына. Выдержавший экзамен оставался в живых, вовремя отпрыгнув в сторону. Проваливший — падал замертво.
Суровые законы жизни на Крайнем Севере, войны выработали у местных жителей презрение к смерти. Побежденный в поединке не просил пощады, он жаждал смерти. Корякские и чукотские женщины постоянно имели при себе ножи, которыми в случае победы врага убивали своих детей, а потом и себя. Смерть предпочитали плену. Никто не хотел становиться рабом.
Воинственные чукчи вовсе не собирались сдаваться и русским отрядам, прибывшим для сбора ясака. Более того, первое упоминание о чукчах в письменных источниках относится к 1641 году в связи с тем, что в районе Колымы они напали на русских сборщиков подати. Стоит обратить внимание, что это была агрессия со стороны чукчей — до их исконных территорий русские в то время еще не дошли. Стало быть, чукчи играли на опережение. Но это им не помогло. Хотя борьба и оказалась весьма затяжной...
Непосредственно на Чукотке русские первопроходцы — казаки под предводительством атамана Семена Дежнева — появились в 1648 году.
Чуть позднее Дежнев в верхнем течении Анадыря основал зимовье, на месте которого в 1652 году был построен Анадырский острог.
Чукчи и русские невзлюбили друг друга. Их встречи редко заканчивались мирно. Попытки заставить чукчей платить ясак предпринимались неоднократно, однако, без особого успеха. Вообще, среди народов Крайнего Севера именно чукчи оказали русским наиболее ожесточенное сопротивление.
Между тем, другие северные народы, страдавшие от чукотских набегов, с радостью и облегчением приняли российское подданство и ходили вместе с русскими в походы на чукчей.
Тем временем в 1727 году по инициативе якутского казачьего головы Афанасия Шестакова Сенат Российской империи утвердил «мнение», оно состояло в следующем: «Иноземцев и которые народы сысканы и прилегли к Сибирской стороне, а не под чьею властью, тех под российское владение покорять и в ясачный платеж вводить».
С этой целью на Чукотку отправили экспедицию численностью 400 солдат и казаков, опорной базой которой стал Анадырский острог. Во главе был поставлен Шестаков, а начальником военной команды определен капитан Тобольского драгунского пажа Дмитрий Павлуцкий.
В 1729 году, разделив свои силы на два отряда, численность которых была пополнена якутами и коряками, Шестаков с Павлуцким начали покорять Чукотку. Причем, хотя Сенат и постановил аборигенов «уговаривать в подданство добровольно и ласкою», военноначальник прекрасно понимали, что чукчей уговорами не проймешь. Несмотря на то, что местные жители могли противопоставить мушкетам и саблям завоевателей лишь стрелы и копья с костяными наконечниками, чукчи оказали русским ожесточенное сопротивление.
Мало того, в марте 1730 году они разгромили отряд Шестакова, убив самого казачьего голову. И отряду Павлуцкого чукчи дали три крупных сражения, в которых понесли серьезные потери обе стороны. Это были действительно крупные сражения, по дальневосточным меркам просто огромные. Говорят, и ныне в тундре можно найти поля, усеянные остатками панцирей из кожи моржа или сивуча и костяными наконечниками...
Впрочем, вскоре чукчи отказались от открытых битв с превосходящим их по вооружению противником и перешли к партизанским действиям, причиняя немалое беспокойство как русским, так и мирным корякам и юкагирам.
Сенат, прознав про это, в 1742 году издал указ, в котором значилось: «На оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе». Тех же, кто сдастся в плен, предполагалось распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам и местам.
Снова началась Чюрменная война. В 1744—1746 годах Павлуцкий, произведенный в майоры, с командой в 400—650 солдат, казаков и ясачных юкагиров и коряков совершил три более-менее успешных похода на Чукотский полуостров. Однако, в марте 1747 года близ Анадыря чукчи разгромили отряд Павлуцкого. В сражении погибли сам майор, 40 казаков и коряков. К тому же чукчам удалось захватить оленей Анадырского гарнизона, оружие, боеприпасы и снаряжение отряда Павлуцкого, в том числе одну пушку и знамя.
Этот разгром произвел ошеломляющее впечатление на русские власти. Сенат и Сибирский приказ спешно приняли решение о переброске в Анадырь дополнительных войск.
В течение 1730—1750-х годов на Чукотке и Камчатке шли многочисленные ожесточенные сражения с немалыми жертвами, победами и поражениями с обеих сторон.
В общей сложности война чукчей с русским войсками продолжалась почти 150 лет. Причем, на определенном этапе чукчи даже одержали в ней победу.
В начале 1763 года в Анадырь прибыл новый комендант подполковник Фридрих Плениснер. Ознакомившись с состоянием дед, он предложил вообще ликвидировать Анадырскую партию. Во-первых, на ее содержание за время существования было израсходовано 1381007 рублей 49 копеек, в то время как от ясачного и других сборов получено всего 29 152 рубля 54 копейки. А главное, чукотско-корякско-юкагирским столкновениям с участием еще и русских конца и краю что-то не видно.
Сенат, получив подробный доклад Плениснера, согласился с закрытием Анадырской партии, признав, что она «бесполезна и народу тягостна». В 1765 году из Анадыря стали выводить войска и эвакуировать русское гражданское население. В 1771 году были разрушены и крепостные укрепления. Форпост русской власти на северо-востоке Сибири перестал существовать.
Россия проиграла войну чукчам, позволив им проникнуть на Анадырь, оттеснив коряков на Гижигу, а юкагиров — на Колыму. Так бы, наверное, и осталась Чукотка независимым краем, но в дело вмещались английские и французские экспедиции, которые с завидной периодичностью стали появляться у берегов Камчатского полуострова.
Это насторожило Екатерину II. И в 1776 году она указала: приложить все усилия для принятия чукчей в подданство. Действуя уже больше не военной силой, а подкупом, а также при помощи «огненной воды» — алкоголя - русские добились значительно большего, чем оружием. В марте 1778 году стараниями коменданта Гижигинской крепости капитана Тимофея Шмалева и сибирского дворянина, крещеного чукчи Николая Дауркина с «главным тойоном Омулятом Хергынтовым был заключен договор о принятии чукчами русского подданства».
По указу Екатерины чукчи освобождались от ясака на 10 лет и сохраняли независимость во внутренних делах. Сравнительно привилегированное положение чукчи сохранили и позднее. По «Указу об управлении инородцев», изданному в 1822 году, чукчи жили по своим законам и судились собственным судом. Причем небольшой ясак — шкурка лисицы с лука (то есть с мужчины) — платился по желанию.
В 1885 году капитан А.А. Ресин, присланный с инспекцией, писал: «В сущности же весь крайний северо-восток не знает над собой никакой власти и управляется сам собой».
Даже в середине XIX века в своде законов Российской империи говорилось, что чукчи относились к народам, «не вполне покоренным», которые «платят ясак, количеством и качеством какой сами пожелают». С помощью меновой торговли власти и предприниматели научились выманивать у чукчей гораздо больше, чем налогами.
Тем не менее, отношение чукчей к русским оставалось довольно неблагожелательным. «Одежда вся железная, усы как у моржей, глаза круглые железные, копья длиной по локтю и ведут себя драчливо — вызывают на бой» — таков был портрет русских в местной мифологии. Причем главным злодеем чукотского фольклора считался майор Павлуцкий.
Впрочем, благодаря воинской силе русские заслужили у чукчей определенное уважение, указывает историк Владимир Скачко. Под русской властью межплеменные конфликты постепенно затихали. Однако рецидивы случались. Например, есть сведения, что последняя война чукчей с эскимосами произошла в 1947 году и окончилась победой первых.
Тем удивительнее, что именно этот суровый, гордый, жестокий и воинственный народ во второй половине XX века стал персонажем анекдотов, превратившись в образ глуповатого и простодушного простачка. Такой портрет весьма далек от истины.
