Челюскинцы
«Российская истори-что минное поле — никогда не знаешь, на что наткнешься и где подорвешься!» — заметил как-то один известный советский историк. И он знал, о чем говорил, как по собственному опыту, так и на примерах своих коллег. Сколько раз уже бывало так, что, казалось бы, хрестоматийные исторические факты, усвоенные еще в школе, неожиданно опровергаются новыми версиями, обрастают неожиданными подробностями, слухами и домыслами, скандальными откровениями и ошеломляющими опровержениями. История, о которой пойдет речь дальше, как раз из такого ряда.
13 февраля 2014 года исполнилось 80 лет с момента, когда мир облетела весть о кораблекрушении парохода «Челюскин», который позже назовут советским «Титаником». Но юбилей прошел как-то тихо и незаметно. Официальная точка зрения по этому поводу была такова: «Зачем ворошить прошлое еще раз? Все и так всем известно»...
Однако, так ли это на самом деле? Да, историю о мужестве и героизме команды и пассажиров парохода «Челюскин», затонувшего под натиском полярных льдов, в советское время рассказывали даже в школах, и дети придумают игру «Челюскинец». Казалось бы, подробности эпопеи и в самом деле уже давно всем известны. Однако, историю нашей страны не раз переписывали в зависимости от политической ситуации, и многим уже не верится, что у того или иного события не было двойного дна. Так произошло и в данном случае.
Напомню, официальная история парохода «Челюскин» и челюскинской эпопеи вкратце такова. Пароход водоизмещением 7500 тонн был построен в 1933 году на датской верфи по заказу советских внешнеторговых организаций. Это было обычное судно, которому история предопределила необычную судьбу.
«Челюскин» вышел в море из Мурманска 2 августа 1933 года, имея на борту 112 человек, включая не только команду, научную экспедицию, но и нескольких женщин с детьми.
Официальная цель экспедиции состояла в проверке возможности доставки грузов в самые восточные районы побережья Северным морским путем. Для этого надо было пройти весь путь от Европы до Чукотки за одну короткую летнюю навигацию. Первым это сделал в 1932 году ледокол «Александр Сибиряков». Но на ледоколах мало места для перевозки грузов. Для грузовых, коммерческих перевозок, соответствующим задачам освоения Севера, нужны были суда, способные нести большую коммерческую нагрузку.
«Челюскин» начал свой круиз довольно бодро и достиг Новой Земли без особых эксцессов. Они начались, когда «Челюскин» вошел в Карское море, которое тут же проявило свой характер. И 13 августа 1933 года в судовом журнале появилась запись: «Наблюдается серьезная деформация корпуса и сильная течь!» Руководитель экспедиции О.Ю. Шмидт собрал совещание, на котором был рассмотрен вариант возвращения, но все же большинством голосов он был отвергнут.
А 31 августа на ледоколе случилось знаменательное событие: научный сотрудник Доротея Васильева родила дочь, чем несказанно обрадовала своего супруга — геодезиста Василия Васильева. Таким образом, экипаж «Челюскина» пополнился еще одной участницей.
Продвигаясь все дальше на восток, 4 ноября 1933 года ледокол вошел в Берингов пролив. До чистой воды оставались считаные мили. Но надвинувшиеся льды резко усложнили ситуацию — они заключили судно в свои объятия и отнесли его назад, в Чукотское море.
Зажатый льдами «Челюскин» самостоятельно двигаться уже не мог. Уже на этом этапе руководству экспедиции пришлось думать о возможной зимовке во льдах. В один из дней к «Челюскину» прибыло несколько собачьих упряжек. Поселок коренных жителей Севера находился в 40 километрах от попавшего в беду судна. Учитывая сложившуюся ситуацию, восемь больных или сильно ослабевших челюскинцев были вывезены чукчами на материк.
А 13 февраля 1934 года случилось непоправимое: ледокол был раздавлен мощными ледяными глыбами и пошел ко дну. Челюскинцы спешно высадились на лед и начали беспримерную двухмесячную борьбу за выживание. Вся страна, затаив дыхание, ждала новостей со льдины.
Ценой огромных усилий люди сумели построить ледовый аэродром. Это позволило провести спасательную операцию — советские летчики в труднейших полярных условиях сумели вызволить челюскинцев из ледового плена.
Вот так экспедиция, которая закончилась полным провалом, превратилась в триумф советского образа жизни. Отважные летчики, вывезшие со льдины экипаж «Челюскина», получили высшую степень отличия — специально для них было официально утверждено звание Героя Советского Союза. Золотые звездочки получили А. Ляпидевский, С. Леваневский, М. Слепнев, В. Молоков, Н. Каманин, М. Водопьянов, И. Доронин. Все они также были награждены орденами Ленина. Участники экспедиции, находившиеся на льдине, удостоились орденов Красной Звезды. Мужественных челюскинцев и отважных летчиков страна встретила как героев.
На этом можно было бы и закончить данную историю. Однако, спустя 65 лет после гибели «Челюскина», в прессе появилась версия, которая придала событиям совсем неожиданный поворот. Оказывается, в составе экспедиции был не один «Челюскин». Как это обычно водится в полярных экспедициях, вслед за ним следовало еще судно под названием «Пижма», построенное по тому же проекту и на той же датской верфи.
О судьбе этого судна официально не говорилось вот по какой причине. На борту «Пижмы» находилось несколько сотен заключенных — «врагов народа». Им предстояло поработать на северных оловянных рудниках и таким образом укрепить безопасность страны — ведь в олове остро нуждалась промышленность СССР.
После гибели «Челюскина» сотрудникам, отвечающим за безопасность экспедиции, было поручено взорвать «Пижму» и похоронить таким образом тайну, выставлявшую советский строй явно в невыгодном свете. Но то ли чекисты не выполнили приказ, то ли оказалась недостаточной сила зарядов взрывчатки — каким-то чудесным образом зэкам удалось спастись и организовать лагерь на льдине.
Среди них находилась большая группа радиолюбителей-коротковолновиков. Они добрались до запасного комплекта радиопередатчика, наладили его работу и подали сигнал SOS. Крик о помощи услышали на базах американской авиации. Летчики США получили приказ провести спасательную операцию. В результате им удалось доставить чудом спасшихся с «Пижмы» зэков на Аляску. И это было их второе чудесное спасение.
Начальник службы безопасности, он же начальник конвоя, доложивший об успешном затоплении «Пижмы», был вызван на Лубянку. Там ему была предъявлена американская газета «Лос-Анджелес таймс». На первой полосе с фотографий счастливо улыбались заключенные, которым предстояли тяжелейшие каторжные работы на сталинских рудниках, а вместо этого они оказались в радушно принявшей их Америке. Бывшие зэки получили необходимую медицинскую помощь, им предоставили одежду и возможность связаться с родными. Нерадивый начальник охраны понял, что дни его сочтены. И действительно, вскоре он был расстрелян.
Такая версия о «Пижме», следовавшей за «Челюскиным», привлекла внимание серьезных исследователей, которые изучили документы датской верфи, регистры Ллойда, проанализировали воспоминания летчиков, участвовавших в операции по спасению полярников, подвергли анализу американскую прессу тех лет... Многие тогда пришли к выводу, что публикация о «Пижме» — это, скорее всего, литературная мистификация. Однако, вот вам еще один вариант изложения все той же истории.,
В плане Наркомвода на 1933 год экспедиция из Ленинграда во Владивосток не значилась. Однако, профессор О.Ю. Шмидт сумел доказать в правительственных кругах необходимость сквозного прохода по Северному морскому пути. Для этого использовали судно, которое раньше называлось «Лена», а затем оно было переименовано в «Челюскин».
Пароход был построен по заказу советского правительства в Дании и предназначался для речных и морских перевозок, но вовсе не для ледового плавания.
Капитаном парохода был назначен Владимир Воронин — специалист с большим опытом. Прибыв в порт приписки 11 июля 1933 года, он осмотрел судно. То, что увидел капитан, сильно расстроило его.
Причем он был не первым, кого насторожили конструкция парохода и его состояние. Оказывается, что судно не было принято и комиссией Наркомвода. Из положения вышли так. Когда «Челюскин» строился в Дании, за всем процессом наблюдал некий Петр Визайс, который и стал капитаном, поскольку Владимир Воронин согласился идти в рейс только пассажиром.
Пароход загрузили, что называется, под завязку. Часть экспедиции составляли геодезисты, которые плыли на остров Врангеля для зимовки и везли с собой даже бревна для постройки домов. Предполагалось, что корабль будет сопровождать ледокол «Красин», а ледорез «Федор Литке» встретит «Челюскин» в Чукотском море и поведет дальше. Для них пароход вез 3000 тонн угля. Кроме того, на него погрузили 500 тонн пресной воды, коров и свиней, в результате судно на 80 сантиметров осело ниже ватерлинии. Отто Шмидт знал о nepeгрузе, но, по его мнению, задание правительства, на которое он сам и напросился, надо было непременно выполнить.
И вот 16 июля 1933 года на набережной Лейтенанта Шмидта в Ленинграде состоялся торжественный митинг. С помпой «Челюскин» отчалил. Но как только вышли из порта, у судна сразу же обнаружилась неполадка — перегрелись подшипники. Через четыре дня пароход прибыл в Копенгаген, где стал на ремонт.
Этим воспользовался капитан Визайс. Он сошел на берег и на судно предпочел больше не возвращаться. Не дождавшись подмены, на капитанский мостик был вынужден взойти Воронин.
В Карском море «Челюскин» уже в полной мере проявил свои слабости. Пароход плохо слушался руля. Команда то и дело производила осмотр корпуса изнутри, поврежденные места подкрепляли деревянными клиньями.
А 14 августа 1933 года у мыса Северный в трюме «Челюскина» образовалась настоящая течь. Идущий впереди и пробивавший дорогу ледокол «Красин» развернулся и прибыл на помощь. Течь была ликвидирована.
В тот же день Отто Шмидт получил правительственную телеграмму. Радисту Кренкелю он сказал, что пока отвечать не будет.
1 сентября 1933 года Шмидт собрал в кают-компании членов экспедиции и часть команды. Он рассказал о полученной телеграмме, где предлагалось, чтобы часть экипажа судна и экспедиция пересела на ледокол «Красин», а пароходу «Челюскин» предписывалось вернуться в Мурманск на ремонт. Тем не менее Шмидт настоял на продолжении плавания.
Как ни странно, более-менее благополучно «Челюскин» преодолел три четверти пути. Хотя за это время команде не раз приходилось выгружаться на лед и пароход был на грани крушения, появилась надежда, что рейс все же закончится благополучно.
Однако, когда до Берингова пролива оставалось две мили, ледокол «Красин» поломал винты и ушел на ремонт. Но тут фортуна окончательно отвернулась от «Челюскина». Пароход неожиданно сковало льдами и понесло на север по Чукотскому морю. В течение еще четырех месяцев он дрейфовал по просторам Чукотского моря, пока не наступило 13 февраля 1934 года.
Ночью лед тронулся, корпус заскрипел от сжатия, в нем образовались пробоины, и «Челюскин» стал тонуть. Капитан Воронин отдал приказ об эвакуации. На снег полетели ящики с консервами, приборы, брикеты угля, листы фанеры, тюки с меховой одеждой, палатки, мешки с мукой и сахаром. Вскоре судно ушло под лед.
Экипаж «Челюскина» стал ставить палатки для женщин и детей, плотники строили барак, повара разбирали провизию и обустраивали камбуз. Эрнест Кренкель возился с радиостанцией. Наконец он услышал знакомые позывные, и в Москву полетела первая радиограмма о гибели парохода «Челюскин».
Тем временем 14 февраля 1934 года в Москве закончил свою работу XVII съезд ВКП(б), на котором многие делегаты проголосовали против кандидатуры Сталина как генерального секретаря партии. Его карьера повисла на волоске. Люди на льдине пришлись вождю как раз кстати.
Все мгновенно забыли о партийных распрях, об истинных причинах и предпосылках трагедии. Надо было спасать челюскинцев. Тут же была создана правительственная комиссия во главе с Куйбышевым. Весь мир должен был знать, что СССР не жалеет на заботу о своих гражданах ни сил, ни средств.
В Москве быстро поняли, что вывезти людей со льдины сможет только авиация. Подходящую льдину для аэродрома нашли в нескольких километрах от лагеря. Каждый день челюскинцы принимались расчищать лед. Люди работали в три смены. И все же челюскинцам пришлось 13 раз находить новые льдины, так как ветер часто ломал лед и все приходилось начинать сначала...
Через три недели дрейфа на льдину приземлился самолет Лебедевского, который лишь с 28 раза нашел убежище челюскинцев. Первыми вывезли женщин и детей. Спустя несколько дней семь летчиков в труднейших условиях стали вывозить из ледового лагеря по 2—3 человека.
Эвакуировали и Шмидта, который, говорят, серьезно простудился и заболел. Он покинул льдину, а начальником экспедиции остался Бобров.
В конце концов, на Большую землю вывезли всех. Потом еще несколько тысяч километров спасенные челюскинцы добирались с Чукотки до Москвы. На каждой станции люди сбегались поприветствовать национальных героев. А 19 июня 1934 года их встретила Москва на Красной площади.
Но и это еще не конец истории. Недавно мне попалась на глаза публикация кандидата филологических наук Эдуарда Белимова. Он более двадцати лет работал в НЭТИ на кафедре иностранных языков, а на склоне лет уехал на историческую родину своей жены — в Израиль. Там он и познакомился с человеком, который поведал ему вот какие интересные подробности об экспедиции «Челюскина».
5 декабря 1983 года собеседнику Белимова довелось быть участником очередной встречи с челюскинцами, которая состоялась в актовом зале Ленинградского отделения Академии наук. Бывшие челюскинцы — четверо мужчин и одна женщина — пришли прилюдно отметить дату. Полвека назад «Челюскин» вышел в море навстречу своей гибели.
Челюскинцы на сцене ничего нового не сообщили, встреча шла по протоколу, пока не начала выступать женщина. Она оказалась именно той пассажиркой «Челюскина», у которой в пути родилась девочка, названная Кариной. Она сказала, что гордится своей великой Родиной, благодарна советскому народу и Коммунистической партии за заботу о ней и ее ребенке. Карина выросла, окончила институт, живет и работает в Ленинграде.
Но когда женщина замолчала, в зале встал невысокий плотный человек и спросил напрямик:
—Вы ничего не сказали о своем супруге, кто он такой?
—А почему вас это интересует?
—Можете не отвечать, я и так о нем знаю. А лучше скажите, вам знакомо такое название — «Пижма»?
Этот вопрос челюскинцам явно не понравился.
—Если и знакомо, — сказала женщина, — то какое отношение вы к этому имеете?
—Представьте себе, имею. Мой отец находился на «Пижме», как вы уже догадались, в должности заключенного. А ваша фамилия не Васильева, а Кандыба. Ваш муж на том корабле был начальником конвоя. Где он сейчас?
—Мой муж в 1934 году был репрессирован и погиб, так же как и ваш отец.
—А вот тут вы ошибаетесь: мой отец до сих пор жив.
—Вы шутите?
—Представьте себе, нисколько.
Продолжать неприятный разговор женщина не захотела и демонстративно села на свое место.
Через некоторое время выяснилось, что чересчур любопытного участника встречи звали Яковом Самойловичем. А история «Пижмы» со слов его отца вышла такая. Командовали судном капитан Чечкин и начальник конвоя Кандыба, законный супруг Елизаветы Борисовны, будущей матери Карины.
«Челюскин» и «Пижма» шли друг за другом. Только один раз корабли-близнецы причалили друг к другу. Это случилось 4 января 1934 года, в день рождения Карины. Начальник конвоя Кандыба, без пяти минут комбриг, пожелал лично увидеть новорожденную дочь.
Елизавета Борисовна занимала каюту-люкс, такую же, как у капитана и начальника экспедиции. В ней было две комнаты: одна большая, с двумя иллюминаторами, — гостиная, другая поменьше, с одним иллюминатором, — спальня. А еще были ванная и прихожая. Всюду полированное дерево, зеркала, никель, ковры.
В этой каюте №6 и состоялось короткое совещание. Мужчины решали, как назвать девочку. Но все уже решила сама мать новорожденной. Она предложила назвать дочь Кариной, поскольку родилась та в Карском море. Мужчины пришли в восторг, а капитан Воронин тут же на судовом бланке написал свидетельство о рождении, указав точные координаты места рождения, — расписался и приложил корабельную печать.
Такова лирическая часть этой истории. А драматическая такова. В 1929 году геологи открыли на Чукотке крупнейшее в мире месторождение олова и других ценнейших металлов.
Два года месторождение изучалось. А в начале 1933 года Совнарком принял решение: построить на Чукотке шахту, обогатительную фабрику и социалистический поселок. Страна должна иметь собственное олово, а заодно и другие редкие металлы!
Для перевозки грузов было решено использовать два больших парохода, заказанные ранее в Дании. Но поскольку оба впоследствии затонули, то оловянный рудник «Депутатский» и поселок с тем же названием были построены только в 1937 году. А летом 1996 года он прекратил свое существование, поскольку добывать оловянную руду за полярным кругом, оказалось в разы дороже, чем покупать готовое олово в Малайзии.
Тем не менее, в 1933 году оба судна вышли в море, имея на борту, кроме команд и пассажиров, еще и заключенных вместе с охраной.
Среди «врагов народа» оказалась довольно разношерстная публика. Это были и уголовники, и деревенские мужики из числа так называемых «кулаков», и бывшие нэпманы, и ученые-«двурушники»... Наряду с ними имелись и церковнослужители, по большей части православные священники. Возглавлял их митрополит Серафим из Подмосковья.
Особняком держалась группа евреев — спецов-радиотехников и, конечно же, «иностранных агентов». Был среди них и отец Якова Самойловича. Он, как и его друзья, удостоился чести путешествовать в трюмах «Пижмы» за создание самодельной радиоаппаратуры. Радиолюбители они, дескать. Но когда ими заинтересовались чекисты, оказалось, что у каждого дома не только самодельная радиостанция, но и целый список иностранцев, с которыми они поддерживали радиосвязь. Так деятелями Лубянки одним махом был обнаружен и обезврежен целый шпионский центр!
Все это может показаться очередной байкой о сталинских временах. Но вот вам факт. В 1992 году специальная комиссия, назначенная президентом Б.Н. Ельциным, обнаружила в архиве Политбюро ЦК КПСС за 1933 год две ноты правительства Дании правительству СССР.
В первой ноте речь идет о пароходе «Челюскин», а во второй — сразу о двух пароходах — «Челюскине» и «Пижме». Текст такой: «Королевское правительство Дании выражает серьезную озабоченность в связи с решением советских властей направить корабли “Челюскин’’ и “Пижма” в самостоятельное плавание из Мурманска на Дальний Восток через моря Северного Ледовитого океана. “Челюскин” и “Пижма” не являются ледоколами, как это утверждается в советской печати. Оба корабля относятся к классу самых обычных грузопассажирских пароходов и поэтому совершенно не приспособлены к плаванию в северных широтах. В случае гибели хотя бы одного из названных кораблей незаслуженно пострадает престиж кораблестроительной промышленности Дании»...
Итак, «Пижма» все же была. А что случилось с ней дальше? Когда «Челюскин» затонул, «Пижма» осталась на плаву. И, в принципе, челюскинцы могли бы перебраться на это судно. Но тут в дело вмешалась высокая политика.
Узнав о случившемся, американский президент Рузвельт тут же предложил Советскому Союзу безвозмездную помощь в спасении челюскинцев. Через несколько месяцев в США должны были состояться президентские выборы, и у Рузвельта появилась прекрасная возможность показать американскому народу, какой у них гуманный и всесильный президент.
Тем более, что в США есть своя полярная авиация, в том числе последняя модель американского конструктора Игоря Сикорского. Внешне похожий на парящую в небе чайку, самолет-амфибия зимой ставился на лыжи, а летом — на колеса или поплавки для посадки на воду. Фюзеляж наглухо закрыт и оборудован системой отопления от мотора.
Управляли самолетом два пилота, а в пассажирском салоне — шесть кожаных кресел. Летала амфибия со скоростью более 200 километров в час. От Аляски до места гибели «Челюскина» — 500 километров. Туда и назад — 1000 километров. Для самолета Сикорского такое расстояние не предел. Экипаж «Челюскина» должен лишь подготовить посадочную площадку, а советское правительство дать согласие. И в течение одного дня все женщины и дети будут доставлены на Аляску, в теплые дома со всеми удобствами. Еще за двое суток будут спасены и все остальные жертвы кораблекрушения. Однако, советское правительство в категорической форме отказалось принять помощь. Президент Рузвельт никак не мог взять в толк: «Почему?!»
А все было проще пареной репы. По Северному морскому пути плыли не один, как думали американцы, а два парохода. На «Пижме» находились заключенные и вооруженные охранники, а на «Челюскине» — жены и дети охранников. Научная экспедиция значилась лишь для прикрытия. И советскому правительству вовсе не улыбалось, чтобы об истинном положении дел и вещей узнал весь мир.
В момент гибели «Челюскина» расстояние между двумя кораблями составляло порядка 30 километров. А еще в 170 километров была земля, где бродили стада оленей, там жили в своих чумах чукчи. Так что, в принципе, челюскинцев можно было переправить на «Пижму», а оттуда в случае нужды и на твердую землю.
Как долго мог продлиться ледовый плен «Пижмы»? Бывалые мореходы и полярники пришли к выводу, что раньше середины июля открытая вода в этих краях не появится, а это значит — судно с места не сдвинется.
Впрочем, угля и продовольствия на борту было достаточно — можно было продержаться.
Проблема в другом: что делать с заключенными? Их много, а конвоя в до смешного мало. А зэки уже что-то задумали: это видно по их поведению, по особому блеску в глазах — опытных охранников не обманешь!
Как только стало ясно, что «Пижма» застряла среди льдов прочего и надолго, начальник конвоя Кандыба приказал выгрузить на лед имевшиеся на борту аэросани и начать испытания новой техники. Тут обнаружилось, что никто из охраны не умеет управлять необычной машиной. Пришлось обращаться к заключенным: нет ли, ребята, среди вас механиков и инженеров?
Таковые нашлись. Их привели в порядок — помыли, одели в новенькие комбинезоны, а дальше все пошло как по маслу. Моторы послушно заработали, пропеллеры завертелись.
Однако, в первый же день дали себя знать и конструктивные недостатки. Если по твердому насту аэросани бегали со скоростью автомобиля, то они весьма плохо реагировали на неровности местности. Даже на небольшом ухабе могли свалиться набок или с легкостью пробки отлететь в сторону и упасть вверх полозьями. Так что пришлось учиться ездить без происшествий.
На аэросанях перевезли на борт «Пижмы» женщин и детей. Мужчинам-челюскинцам Москва приказала оставаться на льдине и ждать помощи с Большой земли. Лишь когда был налажен воздушный мост, челюскинцев стали переправлять на сушу самолетами.
Оставалось решить еще одну проблему: "А что делать с «Пижмой» на борту которой оставались сотни нежелательных свидетели. Ответ пришел из Кремля в виде шифрованной радиограммы. И Кандинский со своей командой приказ выполнил..."
Дальше события развивались так. Примерно через неделю после торжественного въезда челюскинцев в Москву Кандыбу вызвав на Лубянку. Домой он вернулся в чине комбрига с орденом Боевого Красного Знамени на груди. И никаких объяснений никому, даже жене. Все же однажды, будучи сильно навеселе, Кандыба рассказал Елизавете Борисовне о своем посещении Лубянки.
По длинному коридору его провели в огромный кабинет, где царствовал генеральный комиссар внутренних дел Генрих Ягода. Кандыбу стали спрашивать о ледовой эпопее, а он отвечал по-военному коротко и точно. Спросили о летчиках, способны ли они держать язык за зубами. Все эти Каманины, Водопьяновы и Ляпидевские, — сказал Кандыба, — просто наивные мальчики, от них можно ждать чего угодно. Ягода отреагировал: "До поры до времени мы им заткнули глотку — специально для них придумали звание Героя Советского Союза, теперь они на седьмом небе..." Присутствующие засмеялись. Но тут прозвучал вопрос, которого Кандыба никак не ожидал: "В американской печати появились странные сообщения. Будто бы кое-кто из заключенных с «Пижмы» добрался до Аляски. Что вы об этом думаете?"
Холодок страха пробежал по спине Кандыбы. Он-то хорошо знал, на какие «подвиги» способны заключенные. Но чтобы кто-то из этих доходяг сумел пройти 500 километров по замерзшему океану до самой Америки?!
—Этого не может быть! — ответил он без малейших колебаний.
—Была ли как надо взорвана «Пижма», не было ли здесь каких-нибудь упущений?
—Все было сделано, как положено: сработали три заряда, летчики Молоков и Доронин видели, как «Пижма» тонет.
Уверенность Кандыбы произвела должное впечатление. Его отпустили с миром и почестями.
Однако, в сентябре 1934 года его вызвали на Лубянку снова. И теперь уже разговаривали совсем по-другому. Карл Петерс, бессменный заместитель председателя ЧК от Дзержинского до Ежова включительно, показал Кандыбе иностранный журнал в блестящей цветной обложке.
—Посмотрите внимательно на этот снимок, вы здесь никого не узнаете?
Сначала Кандыба увидел силуэты американских небоскребов на фоне извилистой линии морского залива. Потом заметил внизу большую группу бородатых людей, одетых как-то странно. Присмотрелся и понял — это православные священники в полном церковном облачении. Пробежал глазами по лицам и от удивления даже открыл рот: перед ним были его старые знакомые — невольные пассажиры «Пижмы», а на переднем плане — митрополит Серафим собственной персоной!
—Ага, я вижу, вы их узнали. Этот снимок был сделан в Нью-Йорке месяц тому назад. Мне очень хочется знать, как эти господа попали в Соединенные Штаты. И не только они, но и большая группа евреев-радиотехников. Можно лишь предполагать, какие интервью они дают американским журналистам, какие ужасы о нашей стране рассказывают!
Это был уже не допрос. Петерс говорил, а Кандыба слушал, бледнел и молчал. Вы получили приказ взорвать «Пижму». Но как вы его выполнили? Из трех зарядов почему-то взорвался только один. Вместо нескольких минут «Пижма» тонула восемь часов. За это время заключенные успели перенести на лед сотни тонн грузов, а потом, получив в свои руки запасы продовольствия и теплой одежды, они всем табором двинулись к Большой земле. Насколько мы знаем, многие сотни заключенных добрались до берега и рассеялись по Чукотке. Понадобятся годы, чтобы их выловить...
Группа зэков также осталась ждать американской помощи, вызванной по радио. Конечно, перед тем как покинуть «Пижму», гражданин Кандыба заглянул в радиорубку и вывел из строя рацию, несколько раз выстрелив из нагана по радиолампам. Но он почему-то забыл о запасном комплекте. А эти радиолюбители за несколько минут заменили разбитые лампы, и рация снова заработала. Один из радистов тут же отстучал в эфир своим заокеанским друзьям сигнал SOS...
Судьба Кандыбы была решена заранее на самом верху. В этом случае суд оказался ненужной формальностью. Спустя много лет Карина пыталась реабилитировать отца, но не смогла этого сделать. Дело Кандыбы в архивах КГБ обнаружено не было.
Подходит к концу и наша история. Еще раз вернемся в 1934 год. Группа политзаключенных, попавшая в США, стала рассказывать в подробностях эпопею «Челюскина» и «Пижмы». Но довольно скоро все закрыли рты на замки. А знаете почему? Осенью все того же 1934 года в советской печати появился Указ «Об ужесточении мер в отношении лиц, предпринимающих попытки незаконного перехода границы». Такое преступление каралось смертной казнью. А как быть с теми, кто уже убежал? В этом случае ответственность перекладывалась на родственников. Те получали за попустительство и беспечность по 10 лет строгого режима без права переписки. Бывшие зэки хорошо знали, что это означает. И замолчали на долгие годы, сберегая жизни своих родных и знакомых.
