Александро-Свирский монастырь

От реки Свирь, от города Лодейное Поле пролегает современная Мурманская автотрасса, и параллельно ей железная дорога устремляется в направлении старинного городка Олонца. Недалеко от станции Инема к автотрассе примыкает дорога старинная, грунтовая. Она начинается тоже от свирского берега, от деревни Ковкеницы, от края Нижнесвирского болотного заповедника, где гнездятся птицы, вьется через поля и леса и наконец выходит к большому селу при озере. Село называется Старая Слобода, а над озером возвышаются купола, колокольни, братские корпуса. Это Александро-Свирский монастырь. Вернее, два монастыря, Троицкий и Преображенский, издревле слившиеся в один.

Основатель обители — преподобный Александр. Житие, составленное его младшими современниками и учениками, называет его мирское имя — Амос — и место рождения: деревню Мандера Обонежской пятины Новгородской земли. Село с таким названием существует и сейчас в Ленинградской области, в низовьях реки Оять. В этих местах издавна жили вепсы, по-древнерусски «весь» — народность финно-угорского происхождения. Не порывая окончательно с древними языческими культами, весь приняла православную веру от новгородцев; произошло это не позднее XIV — начала XV века. Современные вепсы гордятся Александром Свирским как своим святым соотечественником.

Согласно житию, в молодые годы Амос как-то раз повстречал валаамских монахов и ушел за ними на Валаам. Там он принял постриг в 26 лет, некоторое время вел уединенную отшельническую жизнь в пещере на острове Святой, а затем перебрался на берег Ладожского озера и поселился в дремучем лесу в 40 верстах от Олонца и в 17 верстах от реки Свирь. Когда во время охоты его келью обнаружил боярин Андрей Завалишин, отец Александр признался ему, что уже 7 лет не видал человеческого лица. Но после этой встречи молва о дивном отшельнике распространилась по окрестности. К старцу стали стекаться ученики, и около 1508 года образовался монастырь. Как сообщают нам эти ученики, безымянные составители жития, на 23-м году своего пребывания близ свирского берега Александр удостоился чудного видения: как библейскому праотцу Аврааму, ему явился Бог в образе трех мужей ангельского облика. В память о неизъяснимом видении, в котором была явлена главная тайна христианской веры — тайна триединого Божества, — Александр заложил рядом с уже существующей церковью Покрова храм во имя Святой Троицы. С тех пор и монастырь, им основанный, стал именоваться Свято-Троицким.

И очень скоро этот монастырь, один из самых северных на Руси, приобрел великую известность. На его строительство еще при жизни игумена Александра жертвовал средства сам великий князь Московский Василий Иванович. Основатель монастыря преставился в один год с государем. Вдова Василия III великая княгиня Елена, мать Ивана Грозного, не оставляла монастырь своим попечением. Впоследствии в судьбе Александро-Свирского монастыря принимали участие цари Борис Годунов, Михаил Федорович, Петр Великий. Напротив Троицкого монастырского комплекса, по другую сторону небольшого озера, вырос его младший брат — Преображенский комплекс.

Расположенное на пригорке каре монастырских построек смотрится в небольшое, сильно заросшее Святое озеро, в котором купаются и удят рыбу молчаливые жители Старой Слободы. Над строениями монастыря доминируют шатры и купола: массивный Троицкий собор XVII века; ранняя Покровская церковь, чье легкое, воздушное трехъярусное навершие покоится на тяжком параллелепипеде основного объема; сказочная трехшатровая звонница. Камни эпохи Елены Глинской и Бориса Годунова.

В стенах Троицкого монастыря в советское время находился сумасшедший дом. Еще недавно содержались здесь шизофреники и алкоголики из двух районов: Лодейнопольского и Подпорожского. Когда в конце 90-х сюда вернулись люди православные и начали восстанавливать обитель, им пришлось делить территорию с «психами». Как раз во времена этого странного сосуществования, лет пятнадцать назад, проходил я дорогой из Ковкениц в Старую Слободу. Зашел и в монастырь, где божьи люди уже деятельно восстанавливали храм, а в бывших братских корпусах коротали дни их тихие и буйные соседи. Троицкий собор был заперт, но мне повезло: в монастырских воротах повстречал я пациента больницы, отпущенного на прогулку. Щуплый, испитой питомец дома скорби, именовавший себя Генералом («Если меня искать будешь, заходи во второе отделение, спроси там Генерала, меня все знают»), помог отыскать церковного старосту.

Староста отпер собор. Все внутреннее пространство его покрыто фресками, творением мастера Леонтия Маркова, современника Петра Великого. Но фрески не в петровском духе, а писанные по старине. И много-много в них о конце света, о сатане и о мелких одолевающих человека бесах. Замечательна эта роспись своим мистическим символизмом, выразительно-напряженным изображением борения в человеке Духа Божия со злыми черными духами разрушительных сил. Как будто, иллюстрируя Священное Писание, слушал Марков слова, вложенные Достоевским в уста Мити Карамазова: «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей».

Сейчас монастырские постройки полностью переданы Церкви. В Преображенском соборе теперь, после десятилетий советского заточения, вновь покоятся нетленные мощи преподобного Александра. Удивительным образом за полтысячелетия они не только не истлели, но сохранились практически неизменными. Даже кожные покровы не потемнели. Преподобный благословляет паломников своей широкой, крестьянской рукой, преодолевая смерть и тление, побеждая разрушение верой.