Неведомые уголки нашей необъятной Родины

Сейчас уже трудно сказать, что было вначале — интересы фольклорного собирательства, любовь к малым российским рекам или просто-напросто без дела лежащая байдарка. Только все это, вместе взятое, заставило однажды отправиться в путешествие — сначала по карте, а потом и по реке. Привлекло название речки — Межа; хотелось узнать, какие земли разделяла она в давние времена, какие песни сложили веками жившие на ней люди.

Межа — речка извилистая, с лесными заболоченными берегами. Здесь никогда и дорог-то настоящих не было, передвигались больше по реке, да изредка в последнее время летали вертолетом. Люди в этих местах жили издавна: занимались подсечным земледелием, пасли скот по лесам и чуть не до наших дней донесли веру в Велеса — языческого покровителя скота и крестьянского двора.

Есть в этом западнорусском болотистом крае что-то сказочное. Нетронутые густые леса, краснеющие брусничные поляны, невиданной красоты изумрудные мхи. Манят потайные тропинки, да только редко можно пройти по ним от деревни к деревне — непременно попадешь в болото. Вот и поется в протяжной песне:

• Пойду-выйду за ворота —
• Все леса — болота...

Все хвори, напасти, сглазы посылали в здешних краях «по мхам, по болотам, по гнилым колодам». И вот наши городские девочки, забыв обо всем, до поздней ночи просиживают в избах, слушая старинные песни, «былинки» про колдунов и русалок, заветные заговоры. По совести, говоря, не слишком мы верим в них, и все же... Хоть и диплом в кармане, а кто бы научил, как красу сберечь, как хворь отогнать, как милого присушить?

Никогда не знаешь, где сказка обернется научным открытием. Нынешним летом решили снова заглянуть в маленькую деревушку Плывёнки. Пошли вроде как проведать знакомых бабуль, а разговорились и выведали о неизвестном нам прежде духовом инструменте — точь-в-точь литовский «скудучай». Самые неожиданные находки случались и в крестьянских избах села Ордынок: при уничтожении Ордынского монастыря жители сумели сохранить множество художественно ценных вещей — старинные иконы, книги, деревянную скульптурную миниатюру.

Песни на Меже, как лица людей из одного племени, удивляют разнообразием и сходством одновременно, вслушиваешься и невольно начинаешь говорить на том же языке. Ведь независимо от того, «какое тысячелетье на дворе», не перестанет весной появляться первый цветок мать-и-мачехи, и не утомится сердце женское изливать тоску в простых словах:

• Уж я думала-гадала, красная девка:
• Весь свой ум я, весь свой разум растеряла.
• Сгоревала-соскучала по милому,
• Где ж бы, где ж бы мне милого увидати?
• Где ж бы мне его словечко услыхати?

Причудливы сплетения вечного с сиюминутным... И старинная протяжная песня у костра сменяется под всеобщий смех «Билетом на балет» — под него куда сподручнее жарить блины с брусникой. А с какой-нибудь ближайшей сосны доносится яростно: «Аэропорт. Стою у трапа самолета», — без младших братьев и племянников наша экспедиция не обходится. Тут же неугомонный фотокорреспондент «Работницы» Жмулюкин конфликтует с внеплановым дождем и втягивает тех, кто посолиднее, в дискуссию.

Что же это: экспедиция или поход, работа или отдых?

С 1984 года ежегодно под руководством фольклориста Сергея Старостина (ныне старшего научного сотрудника НИИ культуры) проводятся речные фольклорные экспедиции. Пока что работа велась в Калининской области, частично — в Смоленской и Псковской областях. Обследованы Верхняя Волга, Торопа, Велеса; трижды экспедиция проходила по реке Меже.

Утром — байдарочные гонки, вечером — серьезная исследовательская работа. И от туристского быта никуда не денешься: поход. Но это еще не все. Одна и та же поляна несколько раз на дню превращается то в импровизированный театр, то в спортзал, в экспресс-мастерскую по ремонту магнитофонов или в горницу для посиделок.

Угасает день. Слышно, как за рекой в деревне гармонь выводит бесконечную «Завидовскую». Затихнет округа на каких-нибудь четыре часа, и проснется лес от протяжных гуканий — женщины выгоняют стадо. Начинается новый день.