Куба любимая

В ночь под Новый год мы произносим тост за Кубу. Мы — это двенадцать бывших студентов — филологов и журналистов. Программа советско-кубинского сотрудничества в числе прочего предусматривает обмен студентами — он и привел нас в Гавану, где мы жили под одной крышей долгие и прекрасные месяцы.

Гавана, Абана, Абанатан — слова из языка индейцев-сибонеев, означающие «луг». Полное название города — Сан-Кристобаль-де-ла-Абана.

...Пальмовые листья трещат над головой, когда дует ветер — сухо и негромко, похоже на кастаньеты. Жестокая, влажная, липкая жара — нам, непривычным, не помогает даже «бинтиладор» (так наша квартирная хозяйка, мулатка Чела, называет вентилятор). В пестрых сабо идут, танцуют красотки: в высокой ночи густых волос переливаются тонкие серебряные молнии, дрожат огоньки в тяжелых серьгах, в огромных теплых глазах. На террасах, глубоко вдавшись в плетеные кресла-качалки, восседают исполненные достоинства мужчины, надвинув на лоб сомбреро и мерно покачиваясь.

От остановки отходит переполненный автобус: гроздья парней вцепились в поручни у выхода, двери не закрываются, но автобус все-таки трогается. Удивительно, как они не срываются, эти парни. Автобус разгоняется, а они еще умудряются передавать пятипенсовики за проезд. Монетки одна за другой летят в тонкий стальной столбик, стоящий у переднего входа.

По боковой улице в грубо сколоченном ящике, установленном на колеса, катят навстречу полдюжины кудрявых ребятишек (по крикам кажется, что их, по крайней мере, человек двадцать).

Живые картинки Гаваны...

Наконец, передо мной открывается широкая лестница, увенчанная колоннадой. «Альма матер» — гласит надпись на пьедестале статуи, изображающей прекрасную женщину. Справа и слева высятся корпуса университета, которому в прошлом году (1983-м) исполнилось 255 лет. Здесь учатся 50 тысяч студентов. «Плюс двенадцать»,— думаю я самонадеянно.

Пытаюсь и не могу передать ощущение улицы в Гаване. Пестрота? Многолюдье? Экзотика? Не то. А что?

Вот мы, явно нездешние, идем по городу. Во взглядах прохожих—все оттенки участия: от легкой заинтересованности, заставляющей умолкать болтовню подружек, до упругой готовности тут же помочь. Бежать куда угодно! Расшибиться в лепешку! Лишь бы хмурый улыбнулся, лишь бы слабый ощутил прилив сил. Эта светлая готовность пламенела в глазах смуглых мускулистых парней, замедлявших шаг в ожидании хотя бы намека на то, что нам надо в чем-то помочь.

Это друзья. И не потому, что наша страна сотрудничает с Кубой и в магазинах я уже в первый день увидел советские товары, прибывшие сюда в гигантских сухогрузах, которыми забит порт.

Кстати сказать, на Кубе широко отмечали 20-летие советско-кубинского экономического и научно-технического сотрудничества. Двусторонние соглашения, подписанные на пятилетие 1981—1985 годов, самые крупные из заключенных до сих пор. В числе главных объектов сотрудничества — строительство никелевого завода в провинции Ольгин, ремонтного завода и текстильного комбината в Сантьяго-де-Куба. В строительстве и реконструкции десятков сахарных заводов принимает участие наша страна.

Однако, повторяю, то чувство приязни, что возникает при наших встречах с кубинцами, ни в рублях, ни в цифрах невыразимо, как всякое чувство. Дело в том, что мы, как, может, никто, понимаем: они с неслыханной смелостью сражались за самое святое, за что может сражаться человек.

В июле 1953 года, в одно из воскресений, когда в суете карнавала притупилось внимание полицейских шпиков, около двухсот молодых революционеров атаковали казармы Монкада—вторую по величине и значению военную крепость на Кубе. Попытка отчаянная, но, если бы она удалась, диктатура получила бы сильный удар. Участников штурма судили, но это только увеличило число их единомышленников.

2 декабря 1956 года 82 смельчака на моторной яхте «Гранма» делают попытку высадиться на юго-восточном побережье острова и атаковать войска диктатора. Опять неудача. И опять даже неудача работает на революцию: число ее бойцов растет. В мае 1958 года 300 смельчаков, вооруженных винтовками, обороняются от многотысячной (!) армии, поддерживаемой танками, авиацией и артиллерией, и — побеждают! Великолепная арифметика революции: имея в запасе лишь 5 тысяч патронов, «барбудос» сражаются против 14 хорошо вооруженных пехотных батальонов; бой при Гисе — 220 бойцов против 3000.

Если напрячь воображение и закрыть глаза, то в час, когда пушечный выстрел из крепости Морро возвещает о наступлении вечера, по нарастающему гулу в центре Гаваны можно представить себе этот город. Двадцати пяти — тридцатилетней давности: огни реклам, зазывные щиты публичных домов, деловой ритм баров, ресторанов, казино, банков, гребущих деньги, и все в одну сторону — на север. На север, к «великому соседу», который ими умеет распорядиться.

...Рекламу «Юнайтед фрут», американской компании, закрасили, но она все равно проступает. Допотопные «кадиллаки» брошены на территории бывшего американского посольства. Гавана помнит...

Перед революцией без суда и следствия было убито и замучено более 22 тысяч человек — профсоюзных лидеров, рабочих, студентов. Благодаря деятельности марионеточных правительств американские компании только в 1951—1956 годах получили 600 миллионов долларов чистой прибыли. Звезда надежды звала на борьбу унижаемый и угнетенный народ. В каждой деревне, в каждом городе росли отряды единомышленников Камило Сьенфуэгоса. Че Гевары. Фиделя и Рауля Кастро. Волны забастовок крушили ненавистный режим Батисты. Их кульминацией стала предновогодняя всеобщая забастовка 1958 года, самая мощная в истории страны.

Бой при Хигуэ — 120 человек против двух батальонов. Взята Санта Клара. Без боя сдается Сантьяго. Батиста встречает новый. 1959 год, удрученно припав к иллюминатору самолета, летящего в Доминиканскую Республику

— Тирания пала. Радость велика,— взволнованно говорил двадцать пять лет назад Фидель Кастро, обращаясь к ликующим гаванцам — Но мы не обольщаемся тем, что в будущем все будет просто. Возможно, в будущем будет еще труднее...

«Еще труднее...» Бывало и труднее. Трудно и по сей день. Начиная с 1960 года экономическая блокада Кубы со стороны США нанесла стране урон в 9 миллиардов долларов. Это отражается и на ассортименте товаров в магазинах, и на меню кубинцев, и на темпах социально-экономического развития, которые могли быть выше, если бы не клещи многолетней блокады, сопровождаемой шантажом и прямыми угрозами.

Кубинская революция молода, но у нее есть свои памятники. Недалеко от университета — мемориал «Гранма». Тут знаменитая яхта Фиделя, оружие, как говорят, «тех лет». Время, наверное, не измеряется только минутами, часами, годами. Историческое время измеряется переменами в жизни людей, и в этом смысле Куба «тех лет» действительно осталась далеко. Например, здесь окончательно ликвидированы трущобы.

А ведь по сей день в лачугах из ржавой жести в иных странах Латинской Америки живет до 90 процентов городского населения.

На примере столицы видно, как целенаправленно решает Куба жилищную проблему. Нищие кварталы, которые окружали Гавану, снесены, на их месте — трех-пятиэтажные дома. Сейчас вступает в строй «тяжелая артиллерия» — целый комплекс домостроительных комбинатов. На глазах поднимаются этажи жилых домов в Аламаре — одном из пригородов. Вырос отель «Тритон», красавец. У входа в гаванскую бухту достраивается больница имени братьев Амейхейрас — огромная, современная.

Наш дом находился в районе Мирамар. С конца прошлого века здесь возводились особняки богатеев, виллы и увеселительные заведения для избранной публики. Сегодня в Мирамаре расположены посольства, концертные залы, школы и жилые дома.

С Мирамаром у нас связано первое «погружение в Кубу», случившееся в праздник, в День комитетов защиты революции (КЗР) — одной из самых массовых общественных организаций страны.

К празднику готовились. Местный комитет выбрал для него дворик напротив нашего дома, и мы с удовольствием кинулись в импровизированный «субботник». Веселая суета захватила полностью. Мы развешивали гирлянды лампочек, таскали столы, стулья, микрофоны, рубили разросшиеся кусты, открывали немыслимое число консервных банок. Вместе с нами — соседи. Сверкали белыми ладонями братья Хуан и Николас, студенты, они учили нас кубинским песням, в то же время вели шутливую перепалку с женщинами, которые колдовали над плитами, готовя снедь.

Вечером на митинг собрались все «обозримые» соседи, от мала до велика. Явилось с восемью своими детьми семейство инженера Рохаса.

Измазанный в шоколаде, трехлетний Рикардо завороженно разглядывал иллюминацию. Студентка гаванской Школы искусств Марисоль почему-то все время расспрашивала нас о Петре I и его эпохе. Но праздник в кубинском дворике совсем не вязался с петровскими ассамблеями, и наш рассказ был сбивчивым и рассеянным.

Вдруг шум утих.

— Фидель говорит! — крикнул кто-то.

Наступила тишина.

Время от времени ее прерывали возгласы одобрения, аплодисменты — и проклятия в адрес «янки» и «гусанос».

Вдохновенно пели революционные песни. Танцевали до самого рассвета. Маленький Рикардо уснул прямо на руках у матери, которая, пританцовывая, переговаривалась с соседками.

Как кубинки поют и пляшут, я рассказывать не берусь. Но одно из самых сильных впечатлений — концерт в Доме советско-кубинской дружбы. «Поет Фара Мария!» — объявил ведущий.

Кубинская часть публики приветствовала появление певицы восторженно. Мы ее до того просто-напросто не знали.

Над пальмами, над крышами полились звуки аргентинского танго. Сказать просто — «она пела» — значит, ничего не сказать. «Конечно, певец из Сантьяго — не маэстро из Вены, но маэстро из Вены не гениальнее, чем певец из Сантьяго, потому что маэстро из Вены держит меня в пределах своего мастерства — не заставляет думать, не освобождает. Маэстро из Вены надо слушать по законам его мастерства. Певца из Сантьяго слушаешь — и все дела...» — так писал кубинский поэт, и мне не сказать лучше.

На Кубе мы встречали Новый год: вместо елки — пальма и звездочки из фольги. Минувший год страна провожала с самыми лучшими надеждами на будущее. В Гаване прошла тогда очередная конференция глав государств и правительств неприсоединившихся стран. Впервые за двадцать лет приехав в США, Фидель Кастро выступил с трибуны ООН как один из лидеров этого движения. В тот год пала вековая проамериканская диктатура в Никарагуа. Новый вид гриппа в Гаване прозвали «объятия Сомосы».

...Группа эскадренных миноносцев, у берега — вертолетоносец «СВ-60 Саратога». Гул от разрывов мин и снарядов. Проносящиеся с ревом самолеты ВМС США — так выглядели маневры на американской базе в Гуантанамо. Она здесь же, на острове.

С помощью этой базы «осуществлялись планы пяти американских президентов, направленные против Кубы,— говорил в те дни Фидель Кастро — Картер, вероятно, станет шестым. Остается надеяться, что с седьмым нам повезет больше».

Седьмого кубинская печать называет «Адольф Рейган».

Ночью с Малекона можно разглядеть на горизонте огоньки кубинских патрульных кораблей. Мера вынужденная: 8 Карибском бассейне США держат более 450 истребителей-бомбардировщиков. В Карибском море постоянно патрулируют два-три американских авианосца. Только за время нашего пребывания на Кубе на военной базе Ки-Уэсте (Флорида) прибавилось 24 самолета. Недавно еще 72 истребителя-бомбардировщика прибыли на другую флоридскую базу — Хомстед. Кроме того, на Кубу нацелена авиация баз Макдилле и Эглине. где самолеты «Ф-4» были заменены более современными моделями «Ф-15» и «Ф-16»

Сегодня известно о существовании, по меньшей мере, 16 планов контрреволюционных действий против Ку6ы. подготовленных «межотраслевой группой» американских специалистов разведки и контрразведки, экспертов по военным операциям, по формированию армий наемников, в том числе, морская блокада Кубы, провокации против вооруженных сил страны в ее территориальных водах, бомбардировки и даже вторжение. События в Гренаде — это репетиция, попытка “Дать урок» Кубе и Никарагуа.

...Четверть века в масштабе истории — срок очень короткий.

Не так уж он велик и в масштабе человеческой жизни.

Глядя на полицейского Франсиско, моложавого и жизнерадостного человека, не скажешь, что за его плечами — 25 лет службы, напряженность которой, как мы успели убедиться, со временем отнюдь не уменьшается.

В конце декабря мы иногда по нескольку раз в день становились свидетелями проверки документов: в Гаване участились провокации. Две мины взорвались в отеле «Националь».

На бульваре Пасео появились антиправительственные лозунги. Зловещие вести пришли из Старой Гаваны: неизвестными убита семья из четырех человек. Эти люди собирались эмигрировать в Венесуэлу и уже получили выездные документы. Таким образом, кто-то хотел подбросить «доказательства» тоталитарности «режима Кастро». А в один из вечеров неподалеку от нашего дома вспыхнуло зарево: горела «диплотьенда» — громадный универмаг для дипломатов, аккредитованных в Гаване, немаловажный источник валютных поступлений. Лопались черепаховые браслеты и кулоны из раковин, плавились серебряные изделия кубинских ювелиров, сгорали, словно вата, немудреные произведения народных умельцев — тряпичные куклы и разноцветные сомбреро. У пожарных машин метался наш знакомый — Франсиско.

Глядя на пламя, он едва сдерживал рыдания. Так же, со слезами на глазах, кубинские автоматчики расстреливали стада свиней, отравленных бактериями американского производства...

Сжимая кулаки. Франсиско произнес:

— Эти гады взорвали еще склад телевизоров...

Одного из «этих гадов» мы видели в телепрограмме из Майами. Диктор-американец представил его: он из числа головорезов высадившихся в заливе Кочинос. ныне один из руководителей контрреволюционной организации кубинских эмигрантов «Омега-7», на счету которой целая цепь убийств и провокаций. Энергично постукивая по столу короткими пальцами гость американской телестудии хорошо поставленным голосом поливал грязью свою родину. И угрожал, угрожал ей всеми мыслимыми карами. Когда же атмосферные помехи заштриховали его свирепую физиономию невольно подумалось: с годами не убывает не только вдохновение созидания. Но не убывает и зло, жаждущее руин и крови.

Так в нашу жизнь вошла Куба.

Нетрудно распознать человека, испытавшего, как и мы, кубинские впечатления. Он перестает видеть дикторов программы «Время», когда за их спиной возникает панорама Гаваны. Он замирает при первых звуках знакомых мелодий. И о Кубе может говорить бесконечно...