Поэзия Советских времён.

Путей в поэзии много. Но дорога одна. Та, что пролегает через сердце поэта и сердце его слушателя. Если этой связи нет, то нет и собственно Поэзии, а есть лишь умение рифмовать слова. В этом смысле современный читатель стал необычайно требователен. И, видимо, не случайно в последнее время в литературу приходят люди, накопившие серьезный житейский опыт. Опыт труда — и над своей Строкой, и над своей Судьбой.

Андрей Черненко относится именно к этой категории пишущих. Ученичество на заводе и вечерняя школа, служба на кораблях Военно-Морского Флота и работа сначала в районной газете, а затем в центральной партийной печати, учеба в Московском университете и бесконечные журналистские поездки по стране — все это привнесло в его поэзию вкус настоящей, реальной жизни. Он готов к радости, но не пугается и беды. Умеет понять и простить в друге слабость, хотя не простит ее себе... Необычайно широка и «география» его стихотворений: районный городок, знойная земля Афганистана, российское осеннее село.

Стихи А. Черненко по-мужски сдержанны и лаконичны. Но за этой скупостью — объемный и глубокий мир поэта. Надеюсь, это почувствуют и читатели «Работницы».

С ВЕТРОМ ДЖЕЛАЛАБАДА

Посвящается Лейтенанту Игорю Валееву

• Опять зашла. За вековечным даром.
• За данью материнской гостьей злой.
• Обожжена пороховым загаром
• И болью нашей — в стороне чужой.
• Там, за стеной, опять Россия плачет.
• Там я бессилен, плечи, как ни сгибай,
• Не одолеть... Опять она маячит...
• Там, за столом, на месте сына, — Скорбь.
• Россия, милая, вновь боль чужого дома
• Ты приняла, как собственную боль,
• Хоть гостьей этой, горестно знакомой,
• Истоптана и поперек, и вдоль.
• Там за стеной, такая боль во взгляде!
• Она, как крик, с которым на устах
• Он сделал шаг — не обелисков ради...
• И так вся грудь — где в звездах, где в рубцах.

ВРЕМЯ

• — Не жалей серебра,
• — мне зеркальщик сказал,
• — чем мои зеркала,
• нет прямее зеркал!
• Серебро, что имел,
• без остатка отдал —
• все, что мастер велел
• для окраски зеркал.
• Вот готова работа,
• горит серебро:
• словно сунул мне кто-то
• острый нож под ребро.
• Я в печали смотрю,
• сходства не находя,
• мастеров не корю,
• только это не я.
• Только это не я!
• Это кто-то другой!
• Не мои зеркала мне прислали домой!
• Серебра не жалел,
• дай еще раз взгляну —
• мастер не одолел,
• может быть, кривизну?
• Или это со зла?
• Но зеркальщик сказал:
• — Чем мои зеркала,
• нет прямее зеркал...

ТРУС

• То, что завтра посеешь,
• То вчера уже жнешь...
• Платишь тем, чем живешь,
• А не тем, чем владеешь.
• Он цедил свою боль
• Из души, как из кружки,
• Проступала, как соль,
• Пошлость нашей пирушки.
• Сколько лет, сколько зим
• Он живет этой болью?
• Нелюбовью томим
• И напуган любовью.

СВЕЧА

• Свеча мерцает, и невмочь
• в который раз постигнуть это:
• когда вот так уходят в ночь,
• не возвращаются с рассветом.
• Скрипит, как обод у арбы,
• по кругу стрелка часовая,
• надежд пространство и судьбы
• уже не преодолевая.
• Свеча колеблется, слепя,
• ты спишь. И жути больше в этом,
• чем в ожидании тебя,
• не возвратившейся с рассветом.

ПЕРРОН

• Никто тут не бьет им земные поклоны.
• В родильном, на койках, лежат три мадонны.
• И пахнут халаты не райскою мятой,
• А пахнут карболкой, больничной палатой.
• И — криком,
• И — страхом,
• И — болью,
• И — стоном...
• Несут трех мессий на кормежку мадоннам.
• И три родника начинают дороги—
• Три гордых победы, три вечных тревоги;
• И в гулкой вселенной не спят до рассвета
• Три малых планеты с мадонной-планетой.
• Не спят до рассвета — немыслимо бремя:
• Тут в схватке неистовой Вечность и Время.
• Холодная Вечность и Время земное —
• Угрюмый титан и мальчишка с пращою.
• Не спят
• До рассвета
• Четыре
• Мадонны...
• Не гаснет в ночи над перроном зеленый.