«U-БОТЫ» В БАРЕНЦЕВОМ МОРЕ
К началу Первой мировой войны основным морским театром военных действий немецкое командование считало Северное море. Именно здесь находился главный противник Германии — Великобритания, контролировавшая германские морские пути.
Поскольку кайзеровское командование планировало «молниеносно» закончить войну с Британскими островами и Францией, то рейдерству против судов Великобритании и союзных с ней стран не придавалось существенного значения.
Все изменилось в начале 1915 года, когда немцы оккупировали бельгийские порты Зеебрюгге и Остенде. Здесь они обнаружили хорошо защищенные базы для подводных лодок. И грех было этим не воспользоваться.
Правда, к началу Первой мировой войны немцы имели только две небольшие субмарины которые не годились для боев за пределами Северного моря. На судостроительных заводах Германии только приступили к строительству океанских подлодок.
Поэтому для начала император Вильгельм отправил к российским заполярным берегам замаскированные вспомогательные крейсеры. Эти «оборотни» у Горла Белого моря провели постановку минных полей.
Затем сюда же пришел только что оснащенный вспомогательный крейсер «Метеор». В его трюмы и погреба было загружено 600 88-миллиметровых снарядов, сотни торпед и более 370 морских мин. Для проведения минных постановок в Белом море и у Кольского полуострова германский крейсер маскировался под русское судно «Император Николай I» сходных размеров и очертаний.
Не встретив серьезных помех, «Метеор» вошел в северную часть Белого моря и установил в районе мыса Святой Нос минное заграждение из 285 мин.
Известно, что на одной из выставленных «Метеором» мин 29 мая 1915 года в 12 милях от Орловского маяка подорвался и затонул английский пароход «Арндаль». Его гибель нарушила привычный характер судоходства в российских северных водах и привела к сокращению стратегически важных поставок из-за границы. Тем более что подрывы на минах продолжались. Возможно, к их гибели имели отношение и немецкие субмарины, начавшие проникать в Белое море, как только была выявлена слабость российской обороны в этом районе.
Начавшаяся Первая мировая война ясно показала что такая защита для российских заполярных берегов явно недостаточна. Пришлось латать дыры в ней на скорую руку. Слета 1915 года на подходах к Горлу Белого моря стали нести сторожевую службу мобилизованные частные русские торговые суда. Часть из них спешно превратили в тральщики.
Для той же цели срочно были приобретены и переоборудованы еще полдюжины норвежских и английских траулеров и китобойцев.
Для осуществления оперативной связи между союзными флотами из Северной Шотландии в Александровск-на-Мурмане проложили кабель. В районе Кислой губы для его защиты был создан опорный пункт на 150 человек и установлено несколько береговых батарей. А на побережье Кольского залива была создана сеть наблюдателей, которые круглосуточно следили, кто появится на море. У острова Седловатый и мыса Белокаменный были выставлены противолодочные сети, а на входе в Екатерининскую гавань разместили кольчужный бон.
Той же осенью были введены в строй три радиостанции (на мысах Канин Нос и Святой Нос и на острове Моржовец), которые обеспечили связь береговых наблюдательных постов со штабом начальника охраны водного района Архангельского порта.
Словом, русское командование «проснулось» и стало предпринимать срочные меры для защиты здешнего судоходства. В итоге к концу 1915 года российское Морское ведомство собрало на Северном морском театре 3 вспомогательных крейсера (бывшие посыльные суда), 2 малые подлодки, минный заградитель, 16 тральщиков и 7 гидрографических судов. Руководству стало казаться, что теперь военных кораблей на Русском Севере достаточно для того, чтобы обеспечить контроль Горла Белого моря и подходов к нему. Но это было заблуждение.
За время навигации 1915 года на северных трассах подорвалось и погибло на минах 10 российских и союзных пароходов, 2 парусных судна и 2 английских военных корабля. Экипажи русских и английских тральщиков выбивались из сил, чтобы обеспечить проход в Архангельск российским и союзным транспортам.
Между тем, морская война у русских северных берегов еще только разгоралась. Летом 1916 года к прежним задачам флотилии добавились новые — началась переброска 40 тысяч русских солдат и офицеров во Францию и на Балканский театр военных действий. Для их перевозки использовались главным образом французские и английские транспорты. Они выходили из Архангельска небольшими группами (до 5 пароходов в каждой). От острова Мудьюг до меридиана мыса Святой Нос их сопровождали русские тральщики. Далее, у мыса Нордкап, по договоренности с союзниками транспорты должны были встречать французские военные корабли и конвоировать до портов назначения.
Но гладко было на бумаге... Вместо охранения транспорты довольно часто встречали немецкие корабли и подлодки. Причем немцы мыслили масштабно. Учитывая малый радиус действия тогдашних подлодок, они полагали, что для повышения их эффективности очень неплохо было бы обзавестись и базой на Новой Земле.
Адмирал Рейхард Карл Фридрих фон Шеер, приняв командование флотом, сознавал, что архипелаг Новая Земля практически безлюден. А находится он всего в 100 милях от Горла Белого моря. В то время как до Лофотенских островов, где англичане предполагали существование тайной базы германских подлодок, было в два раза дальше.
Так что даже молодой офицер-подводник способен сравнить успешность длительных переходов в штормовых условиях и столь же длительного ожидания появления вражеского транспорта или конвоя в тех же штормовых условиях с короткими рейдами к русскому побережью, перемежаемыми отдыхом в береговых условиях, где-нибудь на берегу пролива Маточкин Шар.
И такую базу немцы создали. Это стало очевидно через четверть века, когда в пролив пришли английские эсминцы и десантные корабли с отрадами коммандос на борту. Десантники нашли и уничтожили - на берегу не только топливные резервуары и заводы по производству рыбьего жира. Тогда же обнаружили и пещеру где предположительной отстаивались между нападениями на конвои кайзеровские субмарины и отдыхали экипажи подводников.
Эту базу немцы активно использовали в 1915—1916 годах, нанеся с ее помощью немалый вред союзникам. Как показали позднейшие расследования, летом 1916 года адмирал Рейхард фон Шеер направил к мурманскому берегу два больших подводных минных заградителя U-75 и U-76 класса «Черная вдова» с 36 минами на борту у каждого, имеющие дальность плавания в 8 тысяч миль.
К середине октября у северной оконечности Скандинавского полуострова, в Баренцевом море и у Горла Белого моря действовало уже 6 подлодок. Они развернули активную охоту за союзными транспортами в районах от мыса Нордкап и до мыса Канин Нос.
Осенью 1916 года немцы в течение 10 суток торпедами и артиллерийским огнем потопили около 25 торговых судов и одно захватили. На минах, поставленных ими, подорвались и затонули еще 4 парохода союзников.
Возросшая активность немецких субмарин вынудила русское военное командование срочно пополнить противолодочные силы флотилии Северного Ледовитого океана, Оно также обратилось к англичанам с просьбой прислать свои корабли. В ответ британское Адмиралтейство отправило в район боевых действий устаревший крейсер «Интерпид»,
3 тральщика, 10 вооруженных траулеров и 3 подводные лодки. Одновременно из Владивостока в Заполярье прибыли миноносцы «Бесстрашный», «Бесшумный», «Капитан Юрасовский», «Лейтенант Сергеев». Из французского Талона прибыл крейсер «Аскольд» (командир капитан 1-го ранга К. Кетлинский), а из Италии — еще одна малая подводная лодка «Святой Георгий» (командир старший лейтенант Й. Ризнич). Кроме того, для усиления линий наблюдения и береговой обороны на Кольском полуострове было создано еще 9 артиллерийских батарей, 15 постов наблюдения, 6 береговых радиостанций.
И все же, несмотря на заметное усиление флотилии Северного Ледовитого океана, 23 сентября подводная лодка U-48, потопив ранее 3 парохода, захватила у Нордкапа русский пароход «Сутан». На его борту находилось 7 тысяч тонн военных грузов (артиллерийские боеприпасы, взрывчатка и порох, военное снаряжение, 7 автомобилей, 500 бухт кожи, 6000 железнодорожных рельсов). Затем, ловко обойдя линию английской блокады 16 октября, она пришла вместе с «Сучаном» в Вильгельмсхафен.
Субмарина U-43 начала свою деятельность с дерзкой атаки у мыса Слетнес на норвежский пароход «Дания». Затем она же потопила еще 10 судов (в том числе английские «Асторию», «Айвенго», «Иолу», «Кардиф»). А 20 сентября 1916 года в 50 милях от Териберки она потопила пароход Добровольного флота «Тургай» и в ночь на 8 октября обстреляла радиостанцию на мысе Цып-Наволок (восточная часть полуострова Рыбачий).
Однако самой большой удачей экипажа этой подлодки стало потопление парохода «Быстрина», который вез для русской армии почти 370 тысяч артиллерийских гранат и картечей, 200 тысяч гранат разного калибра, 576 тысяч пулеметных лент, 338 тонн взрывчатки, 10 тысяч винтовок и ружей, 14 млн ружейных патронов, 60 тысяч стальных шлемов и т.д.
Далее, 23 сентября 1916 года в 100 милях от мыса Святой Нос атаке субмарины U-46, которая за поход успела потопить 8 союзных и российских пароходов, подвергся следовавший в Архангельск русский пароход «Эрика». Когда все три германские подлодки в конце октября вернулись на свою базу, на смену им в северные воды пришли другие — U-56 и U-54. Они тоже изрядно похозяйничали...
Весной 1917 года первой жертвой германских подводных лодок на Севере стал русский транспорт «Ганслей», потопленный недалеко от острова Седловатый. Затем германские подводники, уничтожили еще несколько торговых судов союзников.
Одним из наиболее излюбленных «охотничьих угодий» для них стали подходы к Кольскому заливу. Только у мыса Цып-Наволок в те дни появилось до 7 германских подлодок. Вернувшаяся в северные воды U-75 выставила здесь еще и три минных поля. К счастью, эти мины! были обнаружены русскими тральщиками и уничтожены.
Всего же в 1917 году корабли Северной флотилии более 20 раз обнаруживали германские подводные лодки у Кольского залива, которые только в Баренцевом море потопили более двух десятков транспортов стран Антанты. А 27 марта союзный транспорт был потоплен прямо на глазах у моряков дозорного русского тральщика.
В марте 1917 года германские подлодки потопили суда общим водоизмещением в 885 тысяч тонн, в апреле — в 1091 тысячу тонн, в мае - 839 тысяч тонн, а в июне —1016 тысяч тонн. То есть за четыре месяца I почти вдвое больше, чем было уничтожено за весь 1916 год. При этом кайзеровский флот потерял всего два десятка подлодок.
Сегодня известно, что кайзеровские военные моряки изначально дальше Новой Земли не шли. Однако начало было положено. И через ; тридцать лет их преемники — подводники кригсмарине — увидели в 1 окулярах цейссовской оптики синие массивы горных хребтов на берегу Лены.
