Экспериментировать с полуфабрикатами.
Воронежский станкостроительный завод, где работает Нина Мокшина, предприятие очень интересное: здесь на одних станках делают другие. Самое вроде место черпать материал для научно-фантастических романов, тем более что у ВСЗ связи с наукой весьма тесные: множество моделей новой супертехники разработано им в содружестве с ЭНИМСом.
Станкоимпортом, Одесским СКБ... На ВСЗ — меня заверили устно и письменно — что выпускают никаких изделий, не отвечающих требованиям мировых стандартов. Вот отчего уникальные, высокоточные, прецизионные станки, внутришлифовальные станки класса «А» особо высокой точности, а в последние годы различные модели станков с ЧПУ важные узлы для новейшей техники с марками ВСЗ славятся не только в стране, но и много шире: полсотни заграничных стран шлют сюда свои заказы. В эпоху НТР сохранять, удерживать такой престиж — непростое дело. К электронике с топором и долотом, как говорится, не подступишься. Завод стал перед необходимостью сменить многое: и станки, и методы, привычный порядок. Были запланированы роботоуправляемые комплексы, появилось на заводе при отделе главного технолога бюро станков с ЧПУ (и самые эти станки), и начальник его — молодой инженер Олег Григорьевич Бочаров — горячо уверял, что к концу нынешней пятилетки во многих заводских цехах людей вообще перейдут на односменную работу, на второй смене будет дежурить лишь один оператор — присматривать за настроенными на программу системами...
Миллионы рублей потрачены, говорили мне на заводе, на модернизацию, на прогрессивную технику. А как обновилась технология! По всему выходило: научно-техническая революция нашла здесь дверь приветливо открытой. Главный экономист Н. И.Кожеуров объяснила, что завод находится в условиях экономического эксперимента, и добавил значительно: «Суть его в том, чтоб не нарушать договоры поставок. Ни под каким видом!» «Что ж, удается заводу соблюдать главное условие эксперимента?» — спросила я Кожеурова. «А как же! Кровь из носу, а соблюдаем», — серьезно ответил он.
Я вышла на заводской двор. Было солнечно. Обеденный перерыв. Под одной из стен цеха на перевернутых ящиках сидели женщины в косыночках и рабочих халатах, жуя бутерброды, запивая кефиром. Я подошла к ним поговорить, представилась. «Вы напишите, что лучи бы экономический эксперимент начали в столовой, — сказала одна из работниц под одобрительный смех других.— А то вот едим, сухо мять — гастрит наживаем. В столовке готовят неважно, но хоть горячего поесть можно бы, так раздаточная столовой открывается с таким опозданием, что не успеваешь выстоять очередь — обеденный перерыв кончается». «Н всех собраниях обещали полуфабрикаты мясные завозить — поддержала другая работница — но даже в порядке эксперимента не завезли ни разу, ведь вот говорится же в условиях: сами, мол, хозяйничаем. Но, похоже — эксперименту пока не до людей». Они аккуратно собрали крошки и бросили слетевшимся воробьям. Я попробовала завести разговор о НТР на завод «Жилье пусть дают, — сказали женщины.— Без этого какая революция? Роботов на заве привозят, а люди отсюда уходят, хоть заработки вроде и неплохие. А люди-то пока нужны больше роботов».
Начальник отдела кадров П. М. Некрасов — тот, у которого пыталась узнать (но так не узнала) цифры, — погорячился, когда сказал: «Попахали бы, как мы...» «Пахать» на ВСЗ как оказалось, приходится еще немало. Разговоры и планы о прогрессивной супертехники пока сильно обгоняют дело и реальность. Всех-то станков с ЧПУ на огромном заводе действует пока не более 50...
В механосборочном цехе № 8, где работает Нина на своих двух сверлильных станках с программным управлением, ее участок — крохотный оазис НТР среди старичков-универсалов. 38-летний начальник цеха Юрий Алексеевич Горюн (про которого Нина точно сказала: «Еще молодой, но уже импозантный») знает свое хозяйство, как пять пальцев (на заводе рос и дорос до руководящего поста), проблем не скрывает: у него на участке 10 человек вместо 16, станков с ЧПУ еще маловато — а как выручили бы при нехватке-то кадров на универсальных! «Особенно в третью декаду, — подсказал кто-то, заглянувший к Горюну в момент нашей беседы,— когда трясет и мотает. И когда план-то и делается». Горюн отвел глаза и постарался замять разговор на опасную тему. Сказал, что ладно хоть крышу в цехе, наконец, починили, сколько хлопот и нервов это стоило, а то ведь как решето была. А станки с ЧПУ, между прочим, не любят сквозняков и холода, вырубаются, и все... Станки простужаются — их жалко. А люди? Я вспомнила хрупкую фигурку Нины Мокшиной. Представила, как она мечется вокруг своих числовых, программных, чихая и кашляя, а мутная капель поплевывает на них из продырявленной крыши, и безоблачно радостная картина НТР на станкостроительном заводе, какой ее мне рисовали и в парткоме, и у главного экономиста, вдруг как-то странно съежилась, покосилась, точно сбитый с места рисованный театральный задник.
Когда секретарь партбюро Нининого цеха №8 технолог Гречишников привел меня побеседовать в цеховой красный уголок, ощущение это усилилось: от запыленных стен, поцарапанной мебели, чьих-то грязных ватников, сброшенных в угол, висящего на одном гвоздике стенда с фотографиями лучших людей цеха веяло тоскливым запустением. Такие углы (не «уголки»!) характерны для буксующего хозяйства, где, что ни тронь, до всего «не доходят руки». Говорить правду о чем бы то ни было, Гречишникову не хотелось так же сильно, как и неправду. Но трудно уйти от прямых вопросов. «Трясет в третьей декаде, но не только ж наш цех,— неохотно признал он — всех нас трясет. Заготовок ко времени нет, вот и ритма здорового нет. Нас четвертый цех держит, их еще кто-то — и пошло по всей цепи. Литье, какое к нам поступает? Горячее еще в машину поставщики кидают, проверить некогда. А план давать надо. Любой ценой. У нас — эксперимент. Отсюда и сверхурочные, и субботы рабочие. Ну, а народ попадается часто несознательный. Ворчат, уходят».
«Любой ценой»? Вот тебе, как говорится, бабушка, и НТР! Да ведь это научно-техническая революция совсем даже наоборот. «Любой ценой», «кровь из носу» — эта тактика противостоит всей ее сущности, ее научной, строго спланированной основе, ее обращению к главному фактору экономики — человеческому...
Я спросила мнение Гречишникова о Мокшиной. «Устраивает,— сказал он.— Безотказный работник. После смены остаться согласна». Начальник цеха Горюн и начальник участка Бессонов дружно подтвердили: «Мокшина устраивает... Есть чутье к технике, память особая: занят настройщик — она сама станки задействует. Ударница... Надежный кадр, нам бы побольше таких».
«Особенно в третьей декаде»,— вспомнила я и направилась на участок, где работала Мокшина.
