Вокзалы БАМа

«БАМ — стройка века». Тот, кто жил в Советской стране в 1970-1980-е годы, помнит этот лозунг. Строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали было начато еще в сталинские 30-е, а завершилось на рубеже нового тысячелетия. Во времена моей юности это была ударная комсомольская стройка. «Слышишь, время гудит: БАМ!» — навязчиво звучала по радио бодрая песня. Дикторы информационной программы «Время» каждодневно сообщали нам о новых километрах путей, уложенных строителями БАМа. В конце 1990-х я побывал на БАМе — и был поражен масштабами этого действительно неслыханного трудового свершения. 3000 километров по болотистой тайге, по мерзлотным почвам, через горные хребты и великие реки. Нечеловеческая суровость природы.

Байкало-Амурская магистраль строилась с великим размахом. Вдоль ее стальной нити были запланированы промышленные гиганты, города с населением в десятки и сотни тысяч жителей. Распад Советского государства разрушил громадье этих планов. Железная дорога построена и функционирует, но великие города и комбинаты так и не выросли.

Памятником задуманного стали вокзалы БАМа. Над их проектами работали лучшие архитектурно-строительные коллективы страны, а главное — при их возведении не скупились, не экономили материалы, не знали привычного для всего Союза ССР слова «дефицит».

Вокзал Северобайкальска — западной «столицы» БАМа — подкупает криволинейной подвижностью и в то же время устойчивостью своих форм. Здание асимметрично, большой скат его крыши напоминает трамплин. Сходство подчеркивается наличием двух высоких пилонов, чьи остроугольные вершины возвышаются над всем зданием. Боковые стены главного объема — кассового зала — полностью застеклены, в результате чего постройка приобретает прозрачность, легкость. Лучше всего здание смотрится с эстакады пешеходного перехода, что над путями. Отсюда оно выглядит более цельным, пластичным и удачно вписывается в панораму пологих гор, окружающих Северобайкальск.

Вокзал станции Новая Чара в смысле композиционном, пожалуй, самый смелый на БАМе. Он состоит из двух объемов: продольного и поперечного. Продольный расположен вдоль путей и, в общем-то, совершенно прост: двухэтажный параллелепипед с двускатной крышей — можно сказать, барак бараком. Зато поперечный впечатляет, особенно при взгляде со стороны города (вернее, поселка: городом с 80-тысячным населением, как было запланировано, Новая Чара так и не стала). Опираясь на два боковых прямоугольных корпуса, взлетает вверх динамичная крыша, контур которой напоминает абрис эвенкийского чума. Под ее вздыбленным покровом прячется вход в вокзал. Форму дополняет цвет: удачное сочетание красного кирпича, серовато-белого мрамора, которым облицованы вход и низ здания, и металлического блеска крыши.

Восточная «столица» БАМа — Тында. Ее вокзал виден издалека благодаря оригинальной конструкции, вздымающейся над крышей. Два симметричных пилона, а между ними как бы зажат и висит в воздухе угловатый объем, похожий на гондолу дирижабля. Эта высоченная буква «Н» бывает очень эффектно подсвечена ярким забайкальским солнцем, и тогда кажется, что два великана несут огненный шар.

Оригинальность вокзалов БАМа странно дополняется их пустотой. Рассчитаны они были на количество пассажиров, в десятки раз превосходящее нынешнее. И кругом — безбрежное пространство забайкальских гор и тайги.