Здание НКПС в Москве

Путь в светлое коммунистическое будущее, проложенный на XIV (1925) и XV (1927) съездах ВКП(б), был прям и прост, как железнодорожный рельс. В архитектуре этой прямоте идеально соответствовал конструктивизм — направление, выросшее из позднего модерна и утвердившееся в отрицании всего, что не имеет отношения к конструктивно-функциональной основе здания. Никаких украшений, ничего для души, никакой вообще эстетики, кроме эстетики простых функциональных объемов, широких светлых окон, экономичных интерьеров. В конструктивистском духе разворачивается широкомасштабное строительство в промышленных центрах первой пятилетки — в Свердловске, Новосибирске, Харькове. Ну и конечно, в Москве.

В 1920-1930-х годах столица обзавелась десятками незаурядных образцов «пролетарского стиля». Мавзолей Ленина, здания Моссельпрома, Наркомзема, Наркомфина, Мосторга, дома-коммуны, просто жилые дома, среди которых знаменитый Дом на набережной... Все не перечислить. В этих постройках ярко проявились достоинства молодой советской архитектуры: инженерная смелость, масштабность, размах — и ее фатальный недостаток: стальная неуютность, несоразмерность человеку.

Пожалуй, самое выразительное произведение московского конструктивизма (по крайней мере, из числа ведомственных гигантов) — здание Народного комиссариата путей сообщения (НКПС). Ассоциация с прямым рельсовым путем, ведущим в светлое будущее, здесь особенно уместна.

Это здание встречает каждого выходящего из вестибюля станции метро «Красные Ворота» своей серо-стальной башней с часами, длинными рядами окон. В нем все параллельно и перпендикулярно, все состоит из горизонталей и вертикалей. Поверхности его стен ровны, их длина подчеркнута светлыми полосами горизонтальных межоконных пространств; вертикаль сформирована прямоугольной башней-вышкой, которой вторят сплошные — от первого до последнего этажа — остекленные проемы лестничных клеток. А понизу, по первым двум этажам фасада, обращенного к выходу из метро и к Лермонтовской площади, вертикально вытянулись некие подобия полуколонн — точнее было бы сказать, полустолбы, подпирающие бесконечный линейно-горизонтальный карниз.

Кто бы мог подумать, глядя на это здание, воплощающее слова песни: «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка», что до 1929 года на этом месте стоял комплекс Запасного дворца императрицы Елизаветы! И что часть его стен и сводов спрятана внутри стального советского здания.

Наркомат путей сообщения с 1918 года располагался в помещениях бывшего дворца. В 1929 году было принято решение о его перестройке, и работа эта поручена известному архитектору старой петербургской школы Ивану Александровичу Фомину.

Фомин когда-то отдал дань модерну, в предреволюционные годы увлекался неоклассическими проектами в духе архитектурных фантазий Палладио. Впоследствии палладианство Фомина ляжет в основу сталинского ампира. Но в конце 20-х немолодой уже архитектор решил попробовать себя на поприще молодых — в стилистике конструктивизма. И надо сказать, это ему удалось. Несмотря на свою холодную сухость, здание НКПС выделяется среди московской застройки своей четкой, стремительной выразительностью — действительно «идея в камне». Оно создает панораму Лермонтовской площади и очень эффектно смотрится в перспективе Мясницкою проезда.