МАДОННА С МЛАДЕНЦЕМ НА ФОНЕ ПЕЙЗАЖА
Как только моя семья стала считаться многодетной, мне постоянно приходится оправдываться. Перед райисполкомом — потому что детей я вроде заимела только для того, чтобы получить квартиру. Перед магазином — за то, что беру товар вне очереди. Теперь вот надо оправдываться перед Л. Спешиловым за то, что мы, многодетные, существуем. Такое впечатление, что в обществе не стало врага страшнее! Видно, если эта проблема вызывает столь острые споры, она стала чувствительной точкой, в которой сходятся многие неблагополучия нашей жизни.
Дело, конечно, не в том, что мы, многодетные, ущемляем в чем-то остальных граждан. Нельзя же серьезно относиться к утверждению, что пособия, выплачиваемые только с четвертого ребенка в размере всего четырех рублей в месяц, представляют угрозу благосостоянию страны. Назвав в качестве ежемесячного дохода многодетной семьи чуть ли не двойной оклад, Л. Спешилов ввел читателей в заблуждение, что говорит о силе его раздражения, но никак не о желании разобраться в существе дела.
Все как-то вдруг оказалось перевернутым с ног на голову. На многодетных нападают не в тех регионах, где рождаемость по традиции высока, а там, где она падает. А уж аргументы — вроде того, что лишние дети объедают других граждан,— и вовсе смехотворны. Ведь даже вульгарный экономический подсчет покажет, что ценнее человеческих рук и головы мало что существует на свете. Читала, что уже к тридцати — тридцати пяти годам человек полностью отрабатывает государству все, что затрачено на него. И с этого момента начинает приносить чистую прибыль, кем бы он ни работал.
С ног на голову все перевернуто и в распределении сил. Люди, которые взяли на себя тяжкий и благородный труд растить детей, скромно молчат. (Правда, надо оговориться, речь идет о нормальных, здоровых семьях, а не о тех, где пьют и не заботятся о малышах. Это огромная проблема, но все-таки другая.) А нападают как раз те, кто под частыми ссылками на государственную выгоду старательно скрывает вполне эгоистический интерес.
И все-таки, почему такая агрессивность? Почему, наконец, в этом споре противники многодетности вообще ни разу не — упоминает о высоком нравственном содержании понятий — дать жизнь человеку, воспитать человека?
Нравственная коррозия, поразившая нас, проявляется и здесь тоже. Не сродни ли враждебность к многодетным той, что вроде бы беспричинно возникает в очереди за колбасой? И вопрос не только в, том, чтобы никаких очередей не было, но и в том, чтобы в самой длинной из очередей не потерять человеческий облик.
Это замечательно, когда человек своим трудом зарабатывает себе квартиру, как Л. Спешилов. Это хорошо что, думая о будущем ребенке, он прикидывает свои возможности. Что-то глубоко сомнительное начинается там, где рядом с кормежкой и одеждой не возникает и намека на заботу о том, чтобы будущий ребенок рос добрым и честным. Ни одному разумному человеку Л. Спешилов не докажет стопроцентную связь между качеством материальной жизни ребенка и тем, каким он вырастет. Абсолютно прямая связь существует лишь между количеством и качеством духовных усилий, вложенных в собственное дитя, и его будущим. Все остальные заботы — обуть, одеть — не воспитательные, второстепенные. Но мы так освоили мир добывания вещей и благ, что именно эта второстепенная часть стала многим казаться подлинной реальностью! Обидно, что безвоздушное пространство эфемерной, вещной жизни стало заселяться даже неглупыми людьми...
А если живешь эфемерным само существование живых людей начинает раздражать. Ты рассчитываешь каждую копейку, отказывая себе в ребенке, а рядом люди сознательно идут на лишения, ходят не в фирменном, растят детей и даже находят в этом радость. Словом, живут, не загибаются.
Живут, конечно, не без конфликтов на почве благосостояния. Сын недавно был сильно недоволен качеством брюк, купленных в «Детском мире». Аргументов против такого недовольства множество, например: «Зато ты книжек больше прочитал, чем Дима, у которого штаны фирменные». Или даешь несложную задачу: что будет, если в академики станут принимать исключительно тех, кто ходит в вельвете, а в директора заводов — владельцев «варенки»? Ребенок легко и не без юмора прогнозирует: «Будет первобытное общество на новой спирали развития».
Еще раз хочется повторить: Л. Спешилов волен жить так, как живет. Но не надо навязывать всем свой образ жизни как единственно возможный да еще исключительно полезный государству.
Мадонна с младенцем — символ доброты, красоты и вечности. Человек никогда не перестанет в этом нуждаться. Наверное, по- настоящему идеал материнства станет близок людям, когда всем хватит «варенок» и хороших квартир. Но ведь и через тяжелые времена кто-то должен его пронести! Мне кажется, именно многодетная семья и хранит его сегодня.
